В пути - Алмаз Эрнисов

– И к моему приходили.

– И что он?

– Да примерно то же.

– Это что получается? – Ошалело предположил приятель. – У стариков теперь тоже сражения будут за территорию? И что будет, если наши проиграют? Будем на улице жить? А если выиграют, то что получат?

– Не будет никаких сражений. – Остановил поток бреда Ирвин. – Дома родителей построены не абы как, а на земле, выделенной городским управляющим. Управляющий выбран из дворян лично губернатором, а тот – королем. А против королевской воли только идиот попрет. Отец говорил, его величество даже знатным головы рубит, если те не слушаются.

– Самолично?

– Дурак совсем? – Засмеялся ученик башмачника. Легонько постучав другу кулаком по голове он пояснил:

– У лордов для смертных дел палач есть.

– Да я сам знаю, – с солидным видом принялся оправдываться Томас, – мы же вместе две недели назад ходили на казнь смотреть. Просто думал, вдруг он только простолюдинов укорачивает, а благородных – сам король.

– Делать ему больше нечего. – Фыркнул Ирвин и подвел итог обсуждения:

– Не боись, на улицу не выгонят.

Но свернуть тему, конечно же, не получилось.

До самого вечера один за другим в шалаш забирались подростки, и каждый стремился ошарашить окружающих историей о выступивших против незнакомцев родителях. Со временем обсуждение скатилось к спорам чей папка круче, лишь изредка уходя куда-то в сторону, точно река, образующая запруду в месте излома, но продолжающая нести воды к неминуемому морю.

Обратный путь провели в молчании. Не сговариваясь и не в результате ссор, а просто вымотавшись за день. Тем августом даже не замученные суровой жизнью юнцы не выдерживали беспрерывного сумасбродства.

Поднимающееся вдалеке алое зарево первым заметил меланхоличный Оскар и, тут же рванув вперед, увлек остальных за собой.

– Пожар! – Орали неподалеку, но мальчишки и без того понимали: Припортовая улица охвачена пламенем. Взрослые метались из стороны в сторону словно потревоженные смелым путником летучие мыши в тесной пещере, кто-то требовал тащить воду, кто-то вопил во все горло, кто-то старался держаться подальше, а самые набожные падали на колени, прося Двуликого о милосердии.

Разумеется, Томас не мог оставаться в стороне. Жужжащей мухой пролетев сквозь толпу, он юркнул в известную лишь шпане дыру в штакетнике и скрылся среди горящих зданий.

– Дурак! – Крикнул Ирвин, бросаясь следом. Бущующая стихия не обещала ничего хорошего, но оставлять друга одного в самом ее сердце означало предательство. Емкое и крайне точное слово, суть которого понимали лишь переступившие невидимую грань. Парень не желал входить в их число.

– Том! Том! – Драл он глотку, стараясь перекрыть треск умирающего квартала, но приятель будто растворился среди черного дыма, не оставив ни единого следа на присыпанной пеплом земле.

Легкие наполнились гарью, с глаз текли слезы, но ученик башмачника упорно брел сквозь прорезаемый красными всполохами смог.

– Сюда! – Внезапно донеслось сбоку. Рядом с чудом сохранившейся конурой согнувшись в три погибели сидели Томас, незнакомая старуха и жмущийся к ним ошалелый пес с подпаленной шерстью.

Прижав палец к беззубому рту, бабка указала на противоположный конец улицы. Там, среди еще не охваченных огнем домов, возвышалась коренастая фигура, окруженная толпой незнакомцев в масках и с факелами. Юноша не знал, кто пытается сопротивляться разбойникам, но судьба храбреца определенно вела в никуда. Даже в сказках невооруженные герои терпели поражение, встречаясь с бандой подготовленных извергов. Вот только в сказках всегда имелся второй шанс…

– Пошли. – Произнес Томас.

Не дожидаясь ответа, он подхватил обугленную доску и уверенно направился на помощь.

– Куда ты, дурной? – Зашамкала карга. Вцепившись в рукав рубашки, она с почти невозможной для дряхлой женщины силой потянула Ирвина вниз. Но напуганный парень и без того мог лишь стоять истуканом, наблюдая, как преступники расправляются со взрослым и готовятся пустить в расход движущегося на рандеву со смертью подростка.

– Баран. – Заскрежетал ученик башмачника зубами. Вырвавшись из цепких лап, он сгреб первый попавшийся камень и бросился спасать приятеля, уже вступившего в схватку с врагом.

Время замедлилось. Реальность обернулась кошмаром.

Падающее тело друга. Облако пыли. Катящаяся в сторону голова. Удивленный взгляд навсегда замерзсших глаз. Булыжник, попадающий точно в висок ближайшему вторженцу и валящий того навзнич. Озлобленные рожи захватчиков. Занесенные для удара мечи.

И разрывающий пелену ужаса топот копыт.

Никто так и не объяснил мальцу, почему в горящий квартал отправили не пожарных, а конных стражников, рискуя драгоценными животными ради простых работяг. Вероятно, обрушившаяся на их улицу банда успела порядком насолить власть имущим, и толстосумы решили прихлопнуть вымогателей одним жестким ударом. Никто не объяснил, но Ирвин и не искал ответов. Он лишь благодарил и проклинал господа: за подаренную жизнь и отнятых близких. Двуликому наверняка нравился такой подход.

Много позже, когда бойня давно подошла к концу, а горожане общими усилиями справились с огнем, к одиноко сидящему на пепелище сироте подъехал молодой рыцарь.

– Не можешь найти родителей?

– Они мертвы. – Не поднимая глаз прошептал парень. Уткнувшись в грязный подол рубахи, он пытался вытереть слезы, но те упрямо капали на черную землю.

– А родня?

– В старом свете осталась.

– Троллья глотка… – Пробормотал воин. Конь недовольно фыркнул, поддерживая хозяина, и тот, похлопав животину по боку, ловко выскочил из седла.

– Как тебя зовут?

– Ирвин, милорд. – Выдавил юноша, сообразив наконец, что разговаривает с благородным господином. – Ирвин Ольери.

– Ты проявил изрядную долю отваги, Ирвин Ольери.

– Я лишь следовал за Томасом.

– И тем не менее, – улыбнулся всадник, помогая собеседнику подняться на ноги, – отвага не перестает быть отвагой. Ты храбро проявил себя, а я ищу оруженосца.

– Я не обучен драться мечом.

– Но тебе некуда податься.

– Некуда. – Согласился парень. – Некуда и незачем.

– В таком случае, мальчик мой, с сегодняшнего дня ты будешь следовать за мной. Преклони колено, – велел рыцарь, обнажая клинок, – я, сир Морган Валадэр, назначаю тебя эсквайром. Служи с честью, соблюдай законы божии и законы королевства, чти сюзерена, а я обеспечу тебя кровом, хлебом и водой. Во славу Велии!

***

– Перед. – Раздалось рядом с ухом. Дернувшись от неожиданность, Ирвин затянул пояс трясущимися руками.

– Перед! – Повторил вудвос с силой толкая рыцаря в спину.

Простой и понятный мир рушился на глазах. Лесные дикари, по крайней мере один из них, выучили благородную велийскую речь. Что последует за этим? Переход к оседлому образу жизни, каменные строения и дубовая мебель? Сельское хозяйство, запряженные в упряжку волы и одомашнивание невиданных тварей, обитающих в глубинах Арезардских лесов? Мануфактуры? Этикет? Балы и приемы? Дамы в изысканных платьях и культ благородного воинства среди мужчин?