Конвой - Андрей Петров

— Повезло, — констатировал Егор. — Сантиметром правее — и задело бы лёгкое.

— Повезло. — Она опустила куртку. — Мне вообще везёт последнее время. Выжить в Пустоши, уцелеть в засаде... Может, Мешок хранит меня для чего-то особенного.

— Или ты просто живучая.

— Как таракан. — В голосе звучала горечь. — Знаешь, после трансформации я иногда не чувствую боли. Словно тело помнит, что должно болеть, но сигнал не доходит. Удобно в бою. Жутко в остальное время.

— Почему?

— Потому что боль — это часть человечности. Когда перестаёшь чувствовать боль, начинаешь забывать, что ты человек. — Она посмотрела в окно. — Может, Дьякон прав. Может, я действительно всего лишь собачка Мазая. Выдрессированная, преданная, готовая умереть по приказу.

— Собака не сомневается. А ты сомневаешься.

— И что с того? — Химера повернулась к нему. — Сомнения не отменяют долга. Я всё равно доставлю тебя в Нулевой форт. Передам Мазаю. И буду смотреть, как тебя подключают к машине.

— Будешь?

— А что мне ещё остаётся? — В её голосе звучало отчаяние. — Я прошла точку невозврата, Егор. Стала тем, кем стала. Дороги назад нет.

— Дорога есть всегда. Вопрос в цене.

— Слишком высокой. — Химера закрыла глаза. — Отдыхай. Завтра будет долгий день.

Но сон не шёл. За окном мелькали руины, омываемые вечным дождём. Мешок показывал своё истинное лицо — мир, где надежда умирает, а предательство становится нормой.

Конвой продолжался. Несмотря на потери, несмотря на засады, несмотря на сомнения. Потому что тот, кто проложил маршрут, не терпит отклонений.

Но слова Дьякона засели занозой. Предыдущие Проводники. Машина в подвалах. Что скрывает Мазай за фасадом спасителя Мешка?

Скоро узнаю, подумал Егор. В Нулевом форте все тайны раскроются. Или я стану ещё одной тайной, похороненной в подвалах.

***

Последняя остановка перед Нулевым фортом — форт "Стальные врата". Массивное укрепление на перекрёстке торговых путей, второе по размеру после столицы Мазая.

Стены здесь были тройные — три кольца обороны, каждое выше предыдущего. Пулемётные гнёзда через каждые двадцать метров. Прожектора, способные превратить ночь в день. Если Серый Молот был образцом порядка, то Стальные врата — воплощение силы.

У ворот их встречал офицер в форме старшего дружинника. Высокий, жилистый, с лицом, обветренным годами службы. Когда он повернулся к свету прожектора, Егор замер.

Характерная манера держать голову чуть набок — старая травма шеи. И глаза — усталые глаза человека, видевшего слишком много смертей.

— Документы для проверки, — сказал офицер обыденным тоном. И замер, увидев Егора. — Твою мать...

Капитан Мурашов. Его последний командир в прошлой жизни. Человек, который вёл их злополучную колонну через горное ущелье. Который должен был погибнуть вместе со всеми.

— Товарищ капитан, — автоматически вырвалось у Егора.

— Крылов? Егор? — Мурашов не верил своим глазам. — Но ты же... я видел, как БТР...

— Рубеж, старший смены, — представился офицер. — Документы.

Химера протянула бумаги, но Мурашов смотрел только на Егора.

— Я думал, ты погиб вместе с машиной. Искал выживших, когда очнулся здесь. Нашёл только Вершинина, но тот...

— Проводника разместить в офицерском крыле, — перебила Химера. — Усиленная охрана. Никаких контактов.

Мурашов — теперь Рубеж — посмотрел на неё, потом снова на Егора. В глазах мелькнуло понимание.

— Так это ты... тот самый Проводник, о котором все говорят? Броня?

— Выходит так.

— Чёрт. — Рубеж покачал головой. — Мой водитель БТР теперь может управлять тварями. Если бы кто сказал...

— Могу я поговорить с ним? — спросил он у Химеры. — Мы служили вместе. До всего этого.

Химера нахмурилась, явно недовольная. Но кивнула.

— Пятнадцать минут. Под присмотром.

Рубеж провёл их в свой кабинет — маленькое помещение в караульном доме. Простая обстановка — стол, стулья, карты на стенах. На столе — бутылка и два стакана. Видимо, готовился к концу смены.

— Не ожидал тебя увидеть, — сказал он, усаживаясь. — Когда очнулся под этим проклятым дождём, первым делом искал своих. Любого. Нашёл только Вершинина на базаре в Форт-Бирже. Но он сказал, что армейские порядки ему надоели, ушёл к каким-то пиратам.

— Хотя недавно слышал — вроде перешёл на службу к Мазаю, стал одним из его доверенных. В Нулевом форте теперь. Видимо, пиратская жизнь тоже не пришлась по вкусу.

Вот как, подумал Егор. Значит, Вершинин действительно знает больше, чем кажется. И молчит. Почему?

— А вы как здесь оказались, товарищ капитан?

— Просто Рубеж теперь. — Мурашов усмехнулся без веселья. — Какой я капитан без роты? А как оказался... Как все. Очнулся под дождём с жуткой головной болью. Думал — бред умирающего мозга. Всё нереальное казалось. Твари, вечный дождь, форты... Потом принял. Военная закалка помогла — не впервые адаптироваться к новым условиям. Нашёл форт, предложил свои навыки. Оказалось, здесь ценят тех, кто умеет организовывать оборону. Особенно против тварей.

— И теперь служите Мазаю?

Рубеж помрачнел. Налил себе из бутылки, предложил Егору жестом. Тот отказался.

— Служу форту. Защищаю людей от тварей, бандитов, безумцев всех мастей. А Мазай... он далеко, в своём Нулевом. Платит жалование, обеспечивает снабжение, не лезет в повседневные дела. Для меня этого достаточно. Я солдат, а не политик.

Он сделал глоток, поморщился.

— Местный самогон. Дрянь, но хоть горло дерёт. Помогает забыть.

— Что забыть?

— Тот день. — Рубеж уставился в стакан. — Я часто думаю... Если бы я выбрал другой маршрут. Если бы не стал срезать через ущелье. Если бы дождался подкрепления...

— Засада была профессиональной. Нас бы достали на любом маршруте.

— Может быть. — Рубеж допил, налил ещё. — Но командир всегда отвечает за своих людей. Живых или мёртвых. Я не смог довести колонну. Не выполнил приказ. И люди погибли из-за моего решения.

Он помолчал, глядя в пустоту.

— А теперь ты Проводник. Водитель БТР, который может управлять тварями. Знаешь, в этом есть своя ирония. Ты всегда лучше всех чувствовал машину. Помню, как ты вёл БТР через минное поле. Все говорили — повезло. А я видел — ты просто знал, куда ставить траки. Чувствовал опасность. И вот теперь...

Он махнул рукой.

— Теперь ты чувствуешь тварей. Тоже своего рода машины. Биологические, но со