Театр стекла и теней - Энн Корлетт

– Нет, – тихо сказал Итан.

– Но… – Джульетта запнулась.

А, ну да. Если учесть, как все должно закончиться, Оливия завтра играть не может.

Оливия завтра не будет играть, потому что Оливия имеет значение.

Итан легонько ее встряхнул:

– Джульетта, у нас все получится. Если ты поможешь, мы с ним покончим.

– И Режиссером станешь ты, – медленно проговорила Джульетта.

Он кивнул:

– Я же говорю, пора все менять. И мы все изменим. Мы можем построить другое будущее. – Он снова поцеловал ее, а потом развернул лицом к городу. – Округ – огонь, который горит, когда война, и чума, и голод, и самые страшные времена. Вот почему мы должны. Чтобы никто не потушил этот огонь. – Он обнял ее крепче. – У нас всего один шанс, и без твоей помощи ничего не выйдет. – Его дыхание грело ей шею, его голос ласкал ее ухо. – Я люблю тебя.

Джульетта отчаянно хотела поверить, но она промерзала до мозга костей, несмотря на его объятия, и все, что он сказал, все, что она видела, слышала и старалась не знать, дребезжало у нее в голове.

Сквозь фальшивый скрип пробился голос. Твой племянник эту якобы давнюю транзакцию усердно старается освежить.

Итан провел губами вдоль ее челюсти и прошептал на ухо:

– Поверь мне, Ливи. У нас получится.

Крошечная трещина открылась внутри и стала расти – так первый разлом на замерзшем озере смертоносной паутинной сетью разбегается по льду. Джульетта очень остро чувствовала, до чего здесь высоко, до чего узок карниз. Если упасть, она не уплывет в небо. Она разобьется о камни внизу, и на этом все кончится.

Она закрыла глаза. Она знала, что всего несколько ударов сердца отделяют ее от роли, которую ей предстоит сыграть. Джульетта хорошо знала эту роль, хотя, казалось бы, забросила ее давным-давно. Роль девочки, которой она была когда-то. Ясноглазая, полная надежд, охвачена ужасом оттого, что все вот-вот ускользнет из рук. И верит, несмотря ни на что, в истории, где любовь настоящая.

Вдохнув как можно медленнее и осторожнее, она обернулась к Итану и без тени обмана в глазах встретила его взгляд.

– Я тебе помогу, – сказала она.

Глава 32

На крыше было холодно, легкий туман превратился в морось.

Когда за Итаном закрылась дверь в мансарду, Джульетта рухнула на колени и разрыдалась.

Оливия.

Она не была другим «я» Джульетты, или девушкой в зеркале, или историей, которую выдумал старик. Она из плоти и крови, она здесь своя, и Джульетте такой никогда не стать. Все эти почти-воспоминания – хождение по проволоке, Девочка в Серебряных Туфлях, – все это ненастоящее. А если и настоящее, то принадлежит не ей. Оливии.

И Итан тоже принадлежит Оливии.

Ливи, назвал он Джульетту, и в его голосе она услышала нежность, близость. Поверь мне.

Он что, говорил эти слова столько раз, что воспоминания смазались, слились в одно и он уже не помнит, какую именно девушку обнимает? Джульетта не знала, о чем еще он солгал, но это было не важно. А важно то, что в финале ей из Округа не уйти. Она слишком многое узнала. Слишком многого хотела.

Режиссер полагает, что реальность – не то, что мы думаем, но правда в том, что реальность вообще ничего не значит. Вон даже звезды на небе… откуда нам знать, что они – то, что все говорят? Можно рассчитать самостоятельно, проверить все эти сложные углы падения света, и расстояния, и земную орбиту. А если нет, можно придумывать о них истории, говорить себе, что их предназначение – светить с небес, чтобы всегда можно было посмотреть наверх и увидеть, что они на месте. Но узнать все равно нельзя.

А если нельзя знать, и доверять, и верить, что остается? Ответ был мрачный и холодный, но принес с собой некоторое спокойствие.

Я.

Она сама – вот и все, что у нее было и есть, ее единственная определенность.

Джульетта встала, напряженная и неловкая от холода. Позади нее вздымался стеклянный купол, гладкий и блестящий, – там не спастись. Под ней к набережной по дуге уходили крыши, перекрестья балок и дымоходов – точно сеточка старых шрамов. В темноте неподалеку что-то слабо замерцало. Люк, такой же, как в мансарде под ней. Сердце забилось быстрее. Она не знала, откроется ли он и что ждет ее внизу, но, если удастся сбежать из тюрьмы театра, есть шанс, что она найдет выход из Округа.

Ступив на конек крыши, где танцевала с Итаном, Джульетта поняла, что ждет совета Оливии, но голос в голове хранил молчание. Не было никакой Оливии, а настоящая Ливи, наверное, лежит сейчас в объятиях Итана. Джульетта осторожно продвигалась к ближайшей деревянной балке; конек был необычайно узок.

Балка была гладкая и скользкая. Нога соскальзывала пару раз, и внутри взрывались бенгальские огни адреналина, но Джульетта сжимала зубы и двигалась дальше. Она почти достигла относительной безопасности соседнего конька, но тут под ногой что-то сместилось. Дерево проломилось с треском, и Джульетта зашаталась. Ступня надавила на кровлю, и та тоже подалась. Джульетта бросилась вперед и приземлилась на другую балку, не в силах вздохнуть, потому что ребра свело паникой.

Придя в себя и оглядевшись, она обнаружила в крыше неровную дыру, сквозь которую пробивался свет. В страх вплелась нота безотлагательности. Заставив себя привстать на четвереньки, она осторожно, дюйм за дюймом поползла вперед и наконец достигла конька. Старая черепица обросла лишайником, но держалась. Добравшись до конца и выпрямившись, Джульетта разглядела люк отчетливее. Коньковый брус, проходивший над ним, – всего в паре футов от Джульетты. Собрав нервы в кулак, она вздохнула, вместе с воздухом втягивая бессвязную молитву, и прыгнула.

Плитка была скользкой как лед, одна нога соскользнула, и Джульетта замахала руками, каким-то образом не упала и растянулась на коньке. Несколько секунд полежала, чтобы утихло белое пламя страха, а затем ползком одолела финальную дистанцию до мансардного люка. Стекло от грязи помутнело, но, потерев его, Джульетта увидела размытые очертания комнаты с пустым камином и полуоткрытой дверью. Она нажала на люк, но он не поддался. Когда она навалилась сильнее, черепица под ней сдвинулась. Джульетта просунула под нее пальцы – на них осталась крошка строительного раствора. Она не знала, есть ли кто-нибудь в здании внизу, но какие еще варианты?

Выдранной черепицей она изо всех сил ударила в люк, и на пол посыпались осколки. Сердце колотилось, инстинкты кричали быстрее, быстрее, но она