Театр стекла и теней - Энн Корлетт

Разум ее как будто расщеплялся. Может, так Джульетту покидали все ее версии, бросали ее одну, лицом к лицу с черными, покореженными руинами ее мечты. Ее одной было слишком мало, она не могла противостоять чудовищному размаху своего открытия, но на помощь никто не придет. Ей оставалась только хлипкая надежда вопреки всему, что Итан каким-то образом окажется единственной правдой в этой тьме.

Джульетта не воспротивилась, когда он взял ее за руку и повел по задворкам Округа. На каждом углу, у каждой подворотни он останавливался и заглядывал за угол, прежде чем перевести ее через дорогу или подняться по лестнице.

В конце низкой галереи, окаймленной закрытыми магазинами, он остановился и отпер железную дверь. Коридор за дверью был темен, и Джульетте казалось, что ее грудь сдавливают в тисках. Она робко шагнула вперед, в любой миг ожидая предостережения Оливии, но ничего не услышала – только молчание. Еще один шаг – и она уже за порогом. Итан закрыл и запер дверь, и оба продолжили путь – снова коридор, снова лестница. Они миновали несколько лестничных площадок, и тут осознание набухло внутри Джульетты, выдавливая воздух из легких. В Округе было только одно здание с таким количеством этажей.

Итан привел ее в «Дом дверей».

Глава 31

Можно качнуться назад и просто упасть, подумала Джульетта.

Секунду или две не будет ничего, кроме спазма в желудке, потом она ударится о каменные ступени и покатится вниз, дальше и дальше, пока не останется лишь кровавое беспамятное месиво у подножия лестницы. И больше они ничего не смогут с ней сделать.

Но миг прошел, а она все шагала, будто внутри у нее был механизм, который завели и отправили по назначению. На верху лестницы дверь открылась в знакомый проход. Сокрушительные тиски вокруг грудной клетки чуть ослабли. Он вел ее не к Режиссеру. Они пришли в мансарду, где прежде репетировали.

Итан поднялся по лесенке под крышу и откинул люк. Пролез сам, помог Джульетте. Стояла холодная, ясная ночь, и столько звезд, рассыпанных по небу, Джульетта давно не видела. Где-то вдалеке завывали сирены. Хотелось закрыть глаза и вообразить, будто они спешат на помощь ей. Вместо этого она заставила себя посмотреть на Итана:

– Зачем ты меня сюда привел? – И сама удивилась, как спокоен ее голос.

– Потому что здесь одно из немногих мест, где нас не подслушают.

– Опять будешь мне лгать? – Как будто стекло отгородило Джульетту от ее эмоций.

Он покачал головой:

– Слишком поздно. Теперь правда – наша единственная надежда.

– Наша? – Она хрипло, истерически хохотнула, и горло свело, как будто ее вот-вот стошнит. – Нет никаких «нас». Ты тоже причастен.

– Не так все просто, – ответил он. – Да, я из Округа, а это значит, что у меня никогда не было выбора… – Он запнулся, на мгновение отвел глаза, вновь посмотрел на нее. – Расскажи, что ты знаешь. Точнее, расскажи, что, по-твоему, ты знаешь, а я скажу, как на самом деле.

– Мертвые девушки. – Эти слова по-прежнему казались ненастоящими. – Они ночные двойники. И они…

Снова подкатила тошнота, и Джульетта сжала губы. Она так долго из разрозненных кусочков собирала картинку, а теперь хотела одного – чтобы они не соединялись, чтобы она не знала. Но поздно. Фрагменты складывались в картину, и картина эта была темна и жестока.

– Ты знал. Все это время ты знал, что происходит.

Итан потянулся было к ней, но Джульетта попятилась, и он бессильно уронил руку.

– Я монстр, – угрюмо сказал он. – Мы все монстры. Мы видим наших двойников на локациях. Мы с ними играем, репетируем, но они ненастоящие. Мы не знаем, как их зовут, откуда они пришли, кто их любил – если их любили. Но потом… – Он в муке скривил губы. – Потом настает день, когда они исчезают, – и внезапно все, от чего ты отмахивался, смотрит тебе в лицо. Наваливается на тебя, и надо затаить дыхание, потому что иначе сломаешься. А потом все проходит, и ты снова дышишь и позволяешь себе притвориться. Потому что, может быть, они просто уехали. Может, им захотелось чего-то другого. Может, не было ничего… такого.

Джульетте хотелось заткнуть уши. Когда Итан впервые привел ее сюда, танцевал с ней, целовал ее под огромным небом, все казалось возможным. А теперь он говорит, что в этом никогда не было ничего реального.

– Девушки, – повторила она. – Давно это происходит? И почему?

– Такой уговор, – ответил Итан. – Заключен давным-давно. Страна переживала трудные времена, и Округ впервые в своей истории оказался в упадке. Вряд ли Байрону Балларду хватило дурости не понимать, что без последствий не обойдется, но, мне кажется, он не сознавал, во что ввязался. Первые Спонсоры вливали деньги в Округ, надеясь, что их пустят поиграть. – Он цинично улыбнулся. – Однако Режиссеры не любят делиться своими игрушками. Сообразив, какие игры привлекают этих богачей, Режиссеры нашли им игрушки на замену. – Улыбка исчезла. – И порой игрушки ломались.

От омерзения у Джульетты внутри все перевернулось.

– Но всегда найдутся новые – в ворота течет бесконечный поток юных, исполненных надежд, ищущих работу и мечтающих получить место в Шоу. Их можно использовать, а потом выбрасывать.

– То есть убивать.

Джульетта дрожала; Итан шевельнулся – может, снова захотел прикоснуться к ней, однако передумал.

– Не всех, – ответил он. – Это же длилось двести с лишним лет. Не всякий Режиссер был так же меркантилен, как Байрон Баллард, и не у всех Спонсоров имелись такие… предпочтения. По большей части сделка была попроще. Деньги и связи в обмен на расширенный доступ. Особые постановки, гарантия приватных показов, эксклюзивные мероприятия, куда пускали только Спонсоров. Намеки – что и как будет развиваться. Сюжетные линии, следующие их прихотям. Порой шли годы – и ни единого несчастного случая. Но рано или поздно наступали тяжелые времена или Округ выбирал Режиссера, чьи планы простирались дальше прочих, и все начиналось заново.

Джульетта вспомнила компанию мужчин, которые ходили по театру так, словно он принадлежал им одним, и какое было у Итана лицо, когда она возмущалась.

– Спонсоры. Кто они?

– Не знаю, – ответил он. – Имена так просто не разглашаются. Но знаю, что им хватает средств позволить себе все, чего пожелают, и хватает могущества сделать так, чтобы их самые темные желания никогда не вышли на свет.

– Мертвые девушки. – Сколько ни повторяй, эта абсолютная жуть не блекла. – Столько лет. Почему никто не догадался?

– Потому что это Театральный округ, – сказал Итан. – Все дробится, искривляется, обманывает. – Он покачал головой. –