Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

я мог слышать их голоса. Потому что каждый из них теперь звучал в моем воображении так громко и пронзительно, что от этого воя и плача моя голова готова была расколоться.

— Охренеть у них тут ферма, — шокировано выдохнул Егор, заглянув в тоннель из-за моего плеча.

— Я опоздал, — очень медленно и тихо произнес Крестоносец. — Секрет богини уже давно не секрет…

— Почему они так мучаются? — негромко проговорил я. — Те люди, в рифте. В деревянных гробах. Они же так не кричали…

— Благословение, — подал голос Крестоносец, коснувшись пальцем того места, где жители рифта носили встроенное устройство, — ну, или пустой шрам от него, как жители деревни. — Тех благословила богиня. А этих — никто.

Я медленно вошел внутрь. Оглушенный. Влажное око Минервы обжигало мне пальцы. Мне не хватало воздуха, отчего каждый вдох становился все глубже и чаще.

Нет, все-таки в плане человечности и эмпатии со мной все было нормально.

Это с ними все было не так.

Людьми, которые считали, что они ни в чем не виноваты.

Резко развернувшись, я вернулся в лабораторию, придавил суку в белом халате к стене, схватил ее голову под нижнюю челюсть и со всей силы вдавил ей в левый глаз око, обжигавшее мне пальцы.

Тётка завизжала. Трясущимися руками схватилась за лицо. Кровавые слезы одна за другой заструились из ее раненой глазницы.

Я отшвырнул ее от себя, подошел к оставшимся медикам и несколькими выстрелами закончил дело.

— Монгол!.. — не удержалась от возгласа Женька.

Я даже не обернулся. Тяжело дыша, смотрел на распластанные у моих ног тела. Какой идиот придумал, что возмездие приносит облегчение? Лично мне ни на грамм не полегчало.

Хотя, может быть, эффект оказался бы лучше, если бы вместо этих ублюдков лежали управляющие Белой Короной во главе со своим президентом.

— Ты что-то хотела? — не оборачиваясь, спросил я Зеленую.

Но вместо ответа услышал еще один выстрел за спиной.

Женские вопли умолкли.

Теперь снаружи стало совсем тихо. И только у меня внутри все так же оглушительно и страшно звучали голоса запертых в боксах пленников.

Я взглянул на Егора.

— Помоги им там, — сказал я.

Тот все понял. Коротко кивнул и ушел.

Через пару минут из подземной фермы раздался первый выстрел и звон стекла. Потом еще один. И еще.

— Теперь мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что за компания держала эту лабораторию, — с укором проговорила Женька.

— Ты бы и так ничего от них не узнала, — ответил я. — Тем более, в этом нет необходимости. Я и так уже понял, с кем мы имеем дело. Просто хотел подтверждения.

— И кто же?

— Белая Корона.

— Ты предполагаешь, или знаешь наверняка? — спросил она.

— На ней все сходится. Так что я не сомневаюсь.

Женька вздохнула.

— И ладно бы мы еще жили в диком мире диких людей. Но у нас-то полно самых разных возможностей и технологий! Есть рифты для прокачки навыков, есть репликация. Только деньги плати, и все у тебя будет. Так-то зачем?..

— Репликация, говоришь… — задумчиво проговорил я, растирая выступившую на подбородке колючую щетину. — А что происходит с умениями и способностями после нее? Насколько я понимаю, процедура представляет собой перенос сознания на другой, более свежий носитель. Так? В то время как мутации — это как раз не что иное, как приобретенные характеристики физического тела. А тут тебе сила, молодость и вечная жизнь в одном флаконе. Бесперебойно. Кроме того, я более чем уверен, что в Короне находят и другое применение этим усиленным глазам. И это не единственный их проект.

— Я видел, как один человек убил другого за мертвую козу, — мрачно проговорил Крестоносец.

Женька озадаченно взглянула на него.

— При чем тут коза?

Крестоносец посмотрел на нее в ответ, как на дуру.

— Она была дикая. Ничего не стоила, — он повернулся ко мне и с сочувствующим вздохом добавил: — Вижу, у тебя еще одно не самое ценное приобретение?

Зеленая фыркнула. И ушла к Егору.

Я понимал, для чего. Но не возражал и не останавливал.

Мертвецам все равно. А мы — еще живые, и нам эти деньги пригодятся.

— Она сказала, что око стало черным, — задумчиво проговорил Крестоносец.

— Да. Такое бывает.

И в качестве демонстрации вытащил из кармана семя, вынутое из глазницы богини.

Крестоносец шарахнулся от меня так, будто я ему скорпиона на ладони подал.

— Откуда это? — спросил он, по-детски вытаращившись на камень.

— Из глазницы богини, которую мы убили, — ответил я.

— Убили… богиню… — эхом повторил мои слова Крестоносец. И, не спуская глаз с черной Минервы в моей руке, речитативом забормотал, будто произносил заклинание:

— И прольются реки крови во славу короны, и будут голоса мертвых тише шелеста ветра в голых ветвях, и громче тамбуринов, и воззрит на мир черное око богини, и восстанут среди людей твари и демоны, и тогда падут последние запоры, и откроются все врата преисподней…

Я нахмурился.

— Откуда это?

— Мне сказали. Старик в белой куртке, назвавший себя Жрецом. Он приходил в мой дом, давно. Говорил, будто видит будущее. Позвал меня с собой. Но я не пошел. Потому что он лжец и шарлатан. Кто может видеть будущее, кроме истинного бога и ангелов его? Я так думал.

Крестоносец замолчал. Взгляд его стал рассеянным и неподвижным, точно он смотрел уже не на меня, а на что-то в глубине своей собственной памяти.

— А теперь? — спросил я. Больше для того, чтобы вернуть его в окружающую нас реальность, чем из реального интереса.

Великан медленно покачал головой. Его глаза все так же оставались устремленными в никуда.

— Мне нужно вернуться в мой дом! — сказал он вдруг. — Жрец сказал, ко мне придет человек. И я должен сказать ему…

Он прервался на полуфразе, развернулся и решительно направился к выходу. Прямо как был — босой, в одних штанах, с кровавыми отметинами на теле.

— Что там еще? — недовольно проворчал Егор, возвращаясь к нам из полумрака фермы. — Утюг забыл выключить?

Я придержал Крестоносца за руку.

— Эй, остановись! Кому ты должен что-то сказать? И кто к тебе должен прийти?

— Человек. По имени Отшельник. Я должен ему сказать!..

Легкий холодок пробежал у меня по спине.

— Тогда говори, брат. Потому что Отшельник — это я.

Глава 23

Острые решения

В палате пахло несвежими телами, кровью и дезинфекцией. В маленькой комнатке в два ряда плотно стояли восемь коек, и все были заняты. По большей части здесь лежали работницы местного борделя, причем две из них были в таком состоянии, что Эмма