Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

– Пока мне трудно представить себе отношения на расстоянии.

– Мне тоже. – Стас переложил мою руку на рычаг вместе со своей. – Но ведь это не значит, что идея обречена на провал.

– Но что, если вообще ничего не будет, понимаешь? Что, если мы не найдем Верховную, и ее семья действительно уехала, а мама не знает куда, и Тьма проглотит нашу жизнь без остатка?

Стас нахмурился, будто я упускала очевидное:

– Разве твой отец не полицейский? Должны же у него хотя бы найтись ресурсы отыскать нужного человека, тем более если он – не преступник, а обычный гражданин. Верховная наверняка вообще наша ровесница.

– Наверное, ты прав: меня и маму он же как-то отыскал в Ростове.

– О том и речь, – рука Стаса скользнула по поверхности руля, и он включил поворотник. – Может, все же позвонишь родителям перед тем, как заявляться домой?

– Это плохая идея. Начнут волноваться раньше времени. Лучше все объяснить, когда приедем. Да и Каандор сможет поучаствовать.

«Не дождетесь, – подал дух голос, и я тут же обернулась. Темная сущность сидела на заднем ряду, сливаясь с тенями в салоне. – Мария далеко мне не друг после всего, что было».

Я не стала ничего отвечать, прекрасно понимая, что Каандор имел право злиться на маму. В конце концов, она была не только причиной нашей долгой разлуки, но и необратимых метаморфоз, которые сделали Каандора отличным от других. Иронично, что именно ведьма, которая должна тянуться к балансу, нарушила его из корыстных личных побуждений: она решила, что лучше знает, какая судьба подойдет мне, ее дочери. Все мы в конечном счете оплачиваем счета, выставленные жизнью за наши грехи. Возможно, настало время и маме встретиться лицом к лицу с последствиями и попытаться их исправить. Так в нашей команде станет больше людей, близких к магии. Или, на худой конец, мы со Стасом хотя бы узнаем, кому досталась сила Верховной и где ее искать.

Тишину в салоне нарушило жалобное урчание желудка, в который за весь день я не положила ни крошки. Чувство простого человеческого голода мне легко было игнорировать, но все-таки до определенной степени. Сейчас под рукой не оказалось даже бутылки с водой.

– Голодная?

– Ага. – Я втянула через нос воздух и попыталась расслабиться на приятной обивке кожаного сиденья. Чем меньше я буду думать о еде, тем лучше.

– По-обычному или…

– Ты о жажде?

Стас кивнул, и я улыбнулась.

– По-обычному. Ничего, найду что-нибудь в холодильнике дома, если, конечно, мать с отцом сами не оголодали в мое отсутствие.

– Они оба совсем не готовят?

– Как-то так сложилось.

– Знаешь, а ведь я тоже совсем не умею.

– Вообще? Даже яичницу?

Стас усмехнулся:

– Особенно ее! Всегда белок остается противным и склизким, а снизу все намертво пригорает к сковородке. Ольга как-то пыталась меня научить, но лишь яйца зря перевели.

Стас коротко улыбнулся, поймав фрагмент из воспоминаний, которые стремились кануть в Лету.

– Ты часто ее вспоминаешь?

– Кого? – не понял сначала он.

– Маму.

– Конечно, – мягко ответил он и стал немного печальным. – Знаешь, я до сих пор не могу ей простить решения рискнуть всем и попытаться стать человеком. Возможно, будь у нас больше времени, я смог бы привыкнуть, умерить свою обиду. Но уже поздно. И это – только ее вина. Она могла хотя бы дождаться, пока мы выпустимся и поступим в институт.

– Что бы это изменило?

Стас как бы невзначай высвободил свою руку из моей и переложил на руль, когда мы поехали на большой скорости по трассе.

– Да многое. Я бы уехал в столицу, братья и сестры с головой бы ушли в учебу и домашние хлопоты. Знаешь, они ведь даже подумывают съехать из усадьбы и начать жить парами. Правда, пока договориться особо не получается: Макс с Виолой не очень-то готовы расходиться далеко друг от друга, а жизнь в соседних квартирах мало чем будет отличаться от нынешней ситуации.

– Почему же? Так они будут заходить в гости только по приглашению, обставлять квартиру так, как нравится двоим, а не четверым.

– О, ты плохо знаешь близнецов! Они настолько созависимые, что, готов поспорить, обменяются комплектами ключей сразу после заключения договора об аренде.

– Неужели они не устают друг от друга? Это не то же самое, что постоянно держаться лучшего друга и подруги. У братьев и сестер, я слышала, всегда полно разногласий.

Стас пожал плечами, словно не понимал, о чем я.

– Я всю жизнь прожил с Артуром и Дианой. Как видишь, мы не очень-то и ссоримся, хотя совсем в детстве, бывало, подтрунивали друг над другом, лишь бы завоевать чуточку больше внимания отца и матери, чем брат или сестра. Макс с Виолой рано потеряли родителей, а следом за ними и ковен. Думаю, они другие просто потому, что больше у них никого роднее не осталось.

– А как же вы? Вы ведь живете как одна семья.

– Слушай, близнецам было в районе пятнадцати, когда отец принял их к себе под крышу. Мы, конечно, все вместе, но это совсем разные связи. Для меня Макс и Виола скорее пары моего брата и сестры. Для них, наверное, я тоже что-то вроде приложения к возлюбленным, но не родня. Странно бы как-то получилось, если бы мы считали друг друга равными братьями и сестрами. Попахивает инцестом.

– Да уж. Вообще, звучит довольно логично.

Монотонная дорога утомляла, пусть Стас и старался ехать побыстрее. Трасса была бы совсем пустой, если бы не редкие фуры, что периодически попадались нам по пути. Засмотревшись на один из рекламных баннеров, призывающих покупать прекрасные подушки, я не сумела подавить желание зевнуть.

– Ты просто сонная. Может, вздремнешь немного, хотя бы пока едем?

Я прикрыла рот рукой, продолжая сладко зевать, и, когда уже почти закончила, покачала головой.

– Нет, спасибо. Лучше вообще не спать, чем прикорнуть на десять минут и ходить потом совсем разбитой.

– Ну, как знаешь, – не стал он настаивать и потянулся к магнитоле. – Тогда немного музыки?

– Давай.

* * *

Возле подъезда около дома все оказалось уставлено машинами. Ксертонь, вместе с ее жителями, погрузилась в безмятежный сон, даже не подозревая о грядущих несчастьях. Редкий свет в окнах, как путеводная звезда, пытался рассеять тьму, и ему это едва ли удавалось.

Сделав круг между домами, мы со Стасом так и не нашли свободного места. Пришлось припарковать машину в соседнем квартале и оттуда пойти пешком. После теплого салона авто на улице ощущалась зябкость, хотя, возможно, мой холод шел изнутри. Оборотни не очень восприимчивы к температурам в привычном смысле, как