Черные ночи - Геновева Димова

— Чего лыбишься? — рявкнул Карайванов.

— Ничего-ничего, — быстро сказала Косара, понимая, как опасно еще сильнее настраивать бандита против себя.

Маламир не предавал ее. Не в этот раз. Но, к сожалению, он все равно заплатил своей жизнью.

Если она выберется из этого подвала живой, то проследит, чтобы о его матери позаботились. Возможно, попросит Данчо Крустева ускорить ее госпитализацию. В Чернограде все проблемы решались двумя способами: деньгами и кумовством.

— Ну? — произнес Карайванов. — Кого из вас мне застрелить первым?

Он водил пистолетом между Асеном и Косарой, взад-вперед, взад-вперед, наслаждаясь тем, как они вздрагивали. Двенадцать теней в его кулаке лежали себе тихо.

«Неблагодарные дряни», — горько подумала Косара. Она столько раз позволяла им сделать из нее дурочку, и теперь они даже не пытались спасти ее! Отдавая их «Маламиру», она еще лелеяла надежду получить их обратно, но теперь, когда они оказались в жадных руках Карайванова, понимала: бандит вряд ли расстанется с ними.

Косара прикусила щеку изнутри, глядя на Асена. Руки его были прижаты к телу, и в этот момент засветился флуоресцентный циферблат его часов. Те тихо, почти неслышно зажужжали.

Без десяти полночь!

Косара резко вдохнула. Похоже, им пригодится идея Асена по отвлечению Карайванова. Это была опасная игра, а азарт уже заводил Косару в самые разные неприятности, но идеи получше у нее все равно не нашлось. Нужно только потянуть время…

— Постойте, — воскликнула она, — вы не можете убить меня! Кто тогда научит вас пользоваться тенями?

— Поверь мне, я отлично это понимаю, иначе твои мозги уже украсили бы эту стену. Однако я могу застрелить его. — И Карайванов вновь приставил пистолет к виску Асена.

Лицо Асена было пепельно-серым. Он выглядел так, будто его сейчас стошнит, да только магия Карайванова не позволяла.

— Я вовсе не об этом! — Косара суетливо размышляла, что еще ему сказать, чтобы удержать от нажатия на спусковой крючок. — Вы правда хотите начать наше деловое партнерство с никому не нужного убийства?

Карайванов рассмеялся, дав понять, как мало его волновали бессмысленные смерти:

— Если намерена убедить меня, придется стараться сильнее. Что ты можешь предложить в обмен на его жизнь?

Косара пыталась придумать хоть что-нибудь. Что она могла предложить?

Ничего. Без своих теней она была никем.

— Зачем вы призвали мратиняка? — спросила она, отчаянно пытаясь оттянуть время.

— Мратиняка? — Карайванов вскинул брови. — О, ты имеешь в виду гигантского петуха. Почему тебя это волнует?

— Праздное любопытство. Не откажите мне, прошу.

На мгновение она решила, что это не сработает. Но затем Карайванов одарил ее одной из тех улыбок, которые мешали людям поверить, что он самый известный контрабандист в городе. Он улыбался, словно добрый дядюшка.

— Если хочешь знать, это произошло случайно. Я поручил Наталье добывать для меня монстров, чтобы торговать ими через Стену, но, представь себе, я был совсем не в восторге, когда та явилась на порог с этой тварью. Вот тогда я и понял, что от нее больше проблем, чем пользы.

Косара тяжело сглотнула: она чувствовала, что Карайванов мог вот-вот принять такое же решение относительно ее и Асена.

— Вы поэтому ее убили?

— Я убил ее, потому что подумал, что у кого-то с ее лицом будет гораздо больше шансов убедить этих двух идиоток, Софию и Ирину, расстаться со своими тенями.

— Но зачем все это? Зачем собирать тени?

Затем Косару осенило:

— Это для ритуала, не так ли? Вы заново наткнулись на тот самый ритуал, который использовался для строительства Стены!

Карайванов рассмеялся:

— Ты, похоже, считаешь, что это ты задаешь здесь вопросы, но в этом твоя главная ошибка. А теперь отвечай: что ты готова отдать за его жизнь?

Сердцебиение Косары билось так гулко в ушах, что ей стало трудно сосредоточиться на своих мыслях.

— Он будет вам полезен… Он уже был полезен когда-то, не правда ли?

— Был, пока не предал меня. Это из-за него я потерял свою дочь.

— Вы потеряли ее, когда хладнокровно, собственными руками, убили.

— Нет, я потерял ее, когда позволил ей выйти замуж за этого ублюдка! — Лицо Карайванова исказилось от несвойственного ему гнева, но затем он сделал несколько глубоких вдохов, и его черты снова разгладились. — Послушай меня. Ты же знаешь, я человек практичный. Я никогда не упущу чего-то — или, по крайней мере, кого-то — полезного для меня. Однако вы двое что заноза в пятке.

Палец Карайванова медленно потянулся к спусковому крючку.

Косара попыталась взглянуть на часы Асена, но циферблат снова потемнел. Должно быть, уже около полуночи. Должно быть. Косаре чудилось, что разговор шел уже несколько часов.

— Ну же, Константин, будьте благоразумны…

Где-то вдалеке зазвонили часы на башне. Косара едва дышала, считая удары. Один, два, три, четыре, пять…

Снаружи раздался крик — вероятно, кого-то из головорезов, которые, несомненно, прятались неподалеку, охраняя вход. Карайванов нахмурился, глядя в ночь.

Шесть, семь, восемь, девять…

Еще один крик, теперь ближе. Затем — шарканье по снегу. Косара наконец позволила себе выдохнуть — а мгновение спустя вспомнила, что все еще может пойти не так.

Десять, одиннадцать… двенадцать.

В открытом люке появилось лицо Боряны, бледное и изможденное, обрамленное кроваво-красными волосами. От ее крика у Косары волосы встали дыбом.

Кикимора ухватилась когтями за край люка, подтянулась на тощих руках и рухнула вниз.

29

Асен

Крик застрял у Асена в горле. Как бы он ни хотел бежать, его ноги прилипли к полу. Он беспомощно наблюдал, как Боряна врывается в подвал.

Карайванов вытаращенными глазами уставился на свою дочь. Затем поднял пистолет и выстрелил. Пуля с хлюпаньем вонзилась в грудь кикиморы, вонь пороха заполнила пространство, неся запах тухлых яиц и металла.

Боряна замерла на расстоянии вытянутой руки от них двоих, ее пальцы коснулись окровавленного пулевого отверстия в платье. Но она по-прежнему рычала. Взгляд янтарных глаз перемещался между Асеном и Карайвановым.

Асен тяжело сглотнул. Он отчаянно надеялся, что был прав и Боряна, выбирая между ним и своим отцом, не станет вредить ему, Асену. Если же он ошибся, то его ждала очень мучительная и очень гадкая смерть.

Затем кикимора сорвалась с места — так быстро, что Асен едва успел это заметить. Он услышал громкий стук, а потом отчаянный крик.

Карайванов лежал на полу, а кикимора сидела на нем и наносила удары так быстро, что руки казались размытыми пятнами. Ее когти распахнули шубу, прорезали ткань, кожу и плоть…

Кровь забрызгала стены.

Не будь Асен