Танцор Ветра. Том 3 - Константин Александрович Зайцев

— Откуда он берет наркотики?

— Островитяне. Он работает с ними уже десять лет. Благодаря нему и его связям в таможне, поток наркотиков только растет. Отсюда он распространяется по всей империи.

Я слушал молча, запоминая каждое слово.

— Черный лотос это товар для аристократов,— объяснял Лянь Шу, его голос стал увереннее, словно он надеялся купить свою жизнь информацией. — Но ни один господин, даже самый распущенный, не станет марать руки о торговлю зельем. Это делают другие. Подставные лица, купцы, которых можно выбросить, если что-то пойдет не так. Бумаги, контракты, печати — все чисто и законно. Груз опиума в документах превращается в редкие пряности. Свертки черного лотоса становятся сушеными травами. Деньги уходят в руки купцов, потом проходят цепочку переоформлений и в конце оказываются в сундуках уважаемых семей.

Я вспомнил журнал поставок, украденный мной у дома Дианг. Те же имена, те же посредники, что записывал мой наставник в своих заметках. Его виденье всей этой мерзости подтвердилось.

— В списках были не только наркотики,— сказал я тихо, наблюдая за его реакцией. — Там значились девушки. Юноши. Дети. — Лянь Шу отвел взгляд. Это было признанием.

— Живой товар,— прошептал он. — Он исчезает в садах удовольствия. Некоторых покупают богатые клиенты. Других… используют там же.

Ярость поднималась во мне волной, горячей и всепоглощающей. Я вспомнил того жирного ублюдка, который пытался поймать меня, когда я был еще ребенком. Чтобы продать. Тогда я не знал, что наставник наблюдал за мной, готовый вмешаться. Но я справился сам. Своими руками и ножом, который так любил точить.

— Расскажи мне об этих садах,— приказал я.

— Снаружи они выглядят как прекрасные оазисы,— заговорил Лянь Шу, слова лились из него потоком. — Обнесены стенами из темного дерева. Внутри пруды с золотыми карпами, беседки, увитые глициниями. Лампы из зеленого нефрита отбрасывают мягкий свет. Прохладный ветер несет аромат лотоса. Все красиво, все элегантно. Это только оболочка.—

Он замолчал, дыхание участилось.

— А внутри?" подтолкнул я.

— Внутри клетки," прошептал он. "Кованые, тяжелые, с замками, которые не сломаешь простыми отмычками. Люди в ошейниках, с клеймами на плечах. Некоторых накачивают зельями, превращая в безвольных кукол, готовых выполнить любой приказ. Других бросают в руки клиентов, чьи желания не знают предела. Развлечение ради разврата. Искусство боли возведенное в культ. Крики заглушает музыка, и никто, кроме самих хозяев, не знает, сколько жизней гаснет в этих садах каждую ночь.

От него воняло страхом. Едким, кислым запахом, который пропитывал воздух в спальне. Он боялся меня. Боялся того, что я сделаю с этой информацией. Боялся того, что произойдет, когда Первый Советник узнает о предательстве.

— Если уничтожить эти сады,— медленно проговорил он, словно надеясь направить мой гнев в нужное русло, — Это будет самый страшный удар по Первому Советнику. Он потеряет не только источник дохода, но и рычаг давления на знать. Половина аристократов города зависит от его наркотиков. Если поставки прекратятся…

— Заткнись, — оборвал я его. — Не пытайся манипулировать мной.

Я убрал нож от его горла и отступил на шаг. Лянь Шу с облегчением выдохнул, решив, что худшее позади. Глупец.

— Последний вопрос,— сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Кто отдал приказ убить моего наставника? И кто его исполнил?

Лянь Шу побледнел еще сильнее, если это вообще было возможно. Его лицо стало почти прозрачным в лунном свете, пробивающемся сквозь занавеси. Он понял, что этот вопрос самый важный. Что от ответа на него зависит, выживет ли он этой ночью.

— Я уже говорил,— прохрипел он. — Первый Советник…

— Кто именно исполнил его?— перебил я, делая шаг вперед. — Кто держал нож? Кто наносил удары? Имена, Лянь Шу. Дай мне имена, или я начну резать тебя на куски, начиная с пальцев. — Он задрожал. Понял, что если не ответит или попытается соврать, я буду пытать его. Медленно, методично, пока он не расскажет все.

— Клянусь Небом и Великими Драконами! Все вопросы решались через Первого Советника! — выпалил он отчаянно. — Гильдия только предоставила информацию о местонахождении твоего наставника, о его привычках, о маршрутах. Мы были лишь глазами и ушами! Саму работу делали не мы! Умоляю поверь мне!

— Кто? — повторил я холодно.

— Культисты! — закричал он, теряя остатки самообладания. — Лиан Жуй и его культисты Искажения! Те безумцы, что поклоняются сущностям за гранью мира! Первый Советник нанял их для этой работы! Я слышал об этом от своего брата, но не видел их сам! Клянусь, я не видел!

Лиан Жуй. Тот самый златоглазый выродок. Еще одна ниточка подтвердилась.

Лянь Шу торопливо продолжал, надеясь убедить меня в своей невиновности.

— Я рассказал все, что знаю! Все! У меня больше нет секретов! Пожалуйста, сохрани мне жизнь! Я могу быть полезен тебе! Первый Советник возвращается послезавтра из столицы! Я могу отдать тебе весь компромат на него, все документы, все записи о сделках! У меня есть копии, спрятанные в надежном месте! Я отдам их тебе, просто не убивай меня! — Его голос сорвался на визг. Он протянул руки, сложив их в молитвенном жесте, умоляя о пощаде.

Я посмотрел на него долгим взглядом. Оценивающим. Обдумывающим. Потом медленно улыбнулся.

— Хорошо,— сказал я мягко. — Я согласен.

Облегчение затопило его лицо. Он всхлипнул, почти заплакал от радости.

— Спасибо! Спасибо, Фэн Лао! Я принесу тебе все документы завтра же! Встретимся где скажешь! Я…

* * *

Я стоял на подоконнике, чувствуя, как ночной ветер теребит полы моей одежды. Внизу, в темноте поместья, медленно двигались огоньки фонарей патруля. Они не спешили, не подозревали, что их мир уже изменился. Что их господин больше не дышит.

Позади меня, в спальне, висело тело.

Я обернулся на мгновение, бросив последний взгляд на свою работу. Луна поднялась выше, и ее серебристый свет лился через распахнутое окно широким потоком, превращая комнату в театр теней. Лунные лучи скользили по шелковым занавесям, отражались от зеркал, играли на резных панелях стен.

И освещали качающееся тело Лянь Шу.

Труп медленно вращался на импровизированной веревке из красной шелковой ленты. Движение было почти гипнотическим, размеренным, как маятник старинных часов.

Ветер проникал в комнату сквозь открытое окно, заставляя тело раскачиваться сильнее. Оно двигалось в такт невидимой музыке, танцуя свой последний танец. Голова безжизненно свисала набок, руки болтались, словно сломанные крылья птицы. Тень от трупа