Перекресток возможностей - Л. Нил Смит

раздавать дополнительные пупки! — Он повернул оружие в кулаке, но ствол оставался направлен вверх. — Кто первый? — Кто-то хихикнул, Олонго треснул в ужасающей клыкастой улыбке и убрал оружие в кобуру. — Лейтенант, не хотите ли ответить этому джентльмену?

Я старался не злиться еще больше. — Господин Вице-Президент, в том месте, откуда я… в моей истории, Джордж Вашингтон подавил «Восстание из-за виски». Точно так же, как было два Джорджа Вашингтона, в вашем мире, где его казнили, и в моем, где он умер в постели, есть два Эдварда Уильяма Беара… и Мэдисон прекрасно об этом знает. Эдвард Беар в вашем мире, человек, которого я стал считать братом, — детектив в Лапорте. Я встретил его…

— Минуточку, — прервал Мэдисон. — Если вас двое, почему бы просто не представить нам этого лишнего Эдварда Беара?

— Потому что, сукин ты сын, он один из тех, кого ты похитил на борту «Дворца Сан-Франциско»! Было также два Манфреда фон Рихтгофена, знаешь ли. Тот, что в моем мире, получил по заслугам!

Мэдисон изобразил преувеличенный жест терпимого удивления. — Честно говоря, дамы и господа, неужели нет предела, до которого эти безумцы будут плести свои фантазии? У меня больше нет вопросов, мистер Беар, или кто бы вы ни были. Постарайтесь обратиться за профессиональной помощью, поскорее. — Он вальсом вернулся к своему столу, прежде чем я успел засадить ему ботинком туда, где это принесло бы наибольшую пользу.

ДРУГИЕ ДЕЛЕГАТЫ тоже хотели ответов. Мало-помалу мне удалось рассказать всю историю, затем вызвали Люси для подтверждения. Я сидел, сжимая и разжимая кулаки, пока она рассказывала об исчезновении Клариссы. Что бы ни случилось дальше, я решил убить Мэдисона до того, как все это закончится, или быть убитым самому. Мне было, в общем-то, все равно.

За полночь, когда я уже перестал чувствовать усталость, они показали еще пленку — на этот раз шестнадцатимиллиметровую. Прежде чем Мэдисон успел закончить свои вопли протеста, Седьмой Континентальный Конгресс замер, пораженный ужасом, который они никогда не могли себе представить.

Старые пленки были зернистыми, поцарапанными от времени и множества копий: над большим промышленным городом одинокий B-29, стальной цилиндр падает из его брюха. Вспышка, дым вздымается на 50 000 футов, образуя ядовитый гриб смерти. Затем Нагасаки.

Затем бомбы больше и лучше, деление уступает место синтезу, килотонны — мега-смертям. Прошли годы: японские города, тихоокеанские острова, Невада, Сахара, Негев. Наконец, та ужасная ночь в моем мире, когда Советы предъявили ультиматум Китаю, последняя «гуманная» демонстрация: ослепительная вспышка во тьме, оставившая зазубренную трещину от полюса до полюса, видимую на поверхности луны. Китайцы сдались на следующее утро.

Фримен К. Бертрам поднялся с чем-то вроде испуганного достоинства, бледный, как экран, на котором только что закончились фильмы. Он осторожно боком отодвинулся от гамильтонианцев, избегая контакта, словно они были заразны, и пересек зал, направляясь к Дженни и Олонго.

— Мадам Президент, если еще не слишком поздно… если еще есть хоть какая-то надежда, я был бы очень признателен за ваше разрешение присоединиться, в любом качестве, в каком вы меня примете, к партии Галлатинистов.

XX: Дело чести

Вся концепция «закона» тщетна и ошибочна, ибо чего мы достигнем, приняв его? Те, кто согласен с ним, будут ему подчиняться, как и до его существования. Те, кто не согласен, будут его нарушать, так что на них он не окажет никакого влияния. Мы лишь совершили пустой жест, из которого последуют лишь два следствия: те, кто находит утешение в таких вещах, утешатся, а те, кто извлекает извращенное удовольствие, навязывая свою волю другим, теперь смогут найти себе должности в полиции.

— Лисандр Спунер Первая инаугурационная речь, 85 г. Г.С.

Зал Свободы опустел в ошеломленной тишине, оставив нас с Люси позади. Я всю жизнь прожил под дамокловым мечом ядерной войны; совсем другое дело — внезапно узнать, быть показанным, что весь твой мир обречен на огненное уничтожение. Либо это, либо жалкая капитуляция, а конфедераты не показались мне теми, кто ляжет и раскинет ноги, даже под угрозой холокоста.

Галлатинополис сегодня вечером будет тише и задумчивее. Я бы хотел сообщить, что провел ночь, скача по крышам, вырывая у злодеев сведения о местонахождении моих друзей, но не буду. Было уже за три часа ночи; Конгресс должен был снова собраться в девять. У меня был долгий день: похищение во «Дворце», одиннадцать часов парламентских игр, внезапное зловещее появление Берджесса…

Когда мы, шатаясь, выходили из зала заседаний через портретную галерею, раздалась дюжина ослепительных вспышек. Меня внезапно засыпали каверзными вопросами: «Мистер Беар! Вы с другой планеты?» «Мистер Беар! Разве все это не тщательно продуманная мистификация?» «Мистер Беар! Ваша планета радиоактивна?» «Мистер Беар! Как вам конфедератские женщины?» «Мистер Беар, это у вас атомный пистолет?»

— Что мне делать, Люси? Я хочу спать! — Я щурился от яркого света. Неужели они не понимают, что это больно?

— Сынок, эти паразиты несколько веков назад жонглировали, красили лица и стояли на головах. Обращайся с ними, как с любыми другими идиотами: игнорируй, когда можешь, подыгрывай, когда не можешь. Ты мог бы крикнуть «Частная жизнь!», но…

— Отлично! Я…

— Это не сильно поможет нашей стороне. Дай-ка я разберусь. — Она замахала руками, крича. — Ладно! Ладно! Лейтенант Беар ответит на все разумные и умные вопросы, но давайте устроим упорядоченную давку! — Мы нашли свободную комнату для совещаний в холле; я сел впереди, Люси — на страже, [174] и я сделал все возможное, пока мое время сна испарялось. Под конец я даже не помню, что говорил. В общем, такова моя история, и я буду ее придерживаться.

— Сэм Хаякава, [175] «Межпланетные Новости». Со мной «Уин» Беар, центральная фигура Седьмого Континентального Конгресса. Лейтенант Беар, могу я называть вас Уин? Будет ли точным сказать, что вы из другого измерения?

— Я и сам еще не разобрался. Я из места… времени, на самом деле… где история другая, где…

— Уверен, это заинтересует наших технически подкованных зрителей, хе-хе. А для нас, профанов, каково это — сбежать из федералистской диктатуры и вырваться на свободу…

— А ну погодите! Во-первых, я не сбегал, меня вытолкнули. Во-вторых, Соединенные Штаты — не диктатура, это…

— Уин, с момента прибытия сюда вы оставили за собой след из перестрелок. Мы обычно ожидаем, возможно, дюжину убийств за десятилетие.