Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

— Знаете, ваши высочества, хоть Львовскую вы будете «брать» за взятку, — ошарашено прошептала боярыня, — но ТАКОЕ в топку грех не бросить! Если дадите добро, параллельно я организую вброс в прессу, и воспользуюсь не только каналами Пожарного приказа, но и личными связями. Потому, что… Потому, что… — Тётка сбилась.

— Потому, что ваш приказ, в отличие от «более взрослых» ведомств, ни во что не ставят, — помог я и расплылся в хищной улыбке. — И такая серия статей, где поднимают важность вашего места работы, поднимает и ваш авторитет тоже. Даже несмотря на то, что всем предельно ясно, что это заказ Годуновых, тема и правда животрепещущая, и народ хоть и покачает головой, дескать, конечно-конечно, удар по зарвавшейся газете, но на правила пожарной безопасности лишний раз внимание обратит. А это значит уважение в Думе и Дворянском Собрании, и, возможно, чуть лучшее финансирование на следующий отчётный год.

— Вы очень грамотный молодой человек, ваше высочество. — Тётка, скажем так, немного покраснела. Для вида, конечно — льстит мне, но всё же. — И не скажешь, что потеряли недавно память.

— Я не помню некоторые события, особенно связанные со мной, с моей жизнью, — парировал я. — Но общий фон имевшихся знаний в голове остался, как и приёмы, которыми можно пользоваться. Я их не осознаю, и не скажу, кто учил меня этому, но факт — могу забытыми знаниями пользоваться.

Оля и Маша скривились — ох, если б это была правда! Но на самом деле это и была правда. Альтер-эго был грамотный, но явно не такой пробивной, как я-царевич. Просто царевич «грустил» под юбкой сестёр и мамы, которые все как на подбор королевы стерв; куда тут рядом с ними проявить себя⁈ Но он определённо и злее, и энергичнее, и способнее вселенца. Ибо вселенец совершенно точно не был ни аццки богат в своём мире, ни аццки влиятелен сообразно со своим уровнем грамотности. Его знания приводят к росту, только будучи помноженные на способность и энергичность принца Саши, без них вселенец и в этом мире фиг бы чего достиг.

Кстати, а не поэтому ли он истерил, как девчонка? Что хотелось самовыражения, но родственницы задавливали, и иначе творческий порыв просто не мог вырваться на свободу? А я не истерю, потому, что с боем, но добился права самовыражаться, мне просто незачем?

Надо будет подумать на досуге.

— Что же касается Пожарного приказа и его работы, — продолжил я, — я искренне считаю, что его авторитет и влияние в обществе занижены. Это одно из ключевых министерств; пожарные и спасатели это не только про пожары, но и про поиск людей в тайге, спасение в горах; это про раскопки на завалах во время землетрясений, это спасение при наводнениях… Это много что. Нужно популяризовать работу как пожарных, так и спасателей, чтобы дети мечтали ими стать, когда вырастут, и играли «в пожарных» в песочнице. В идеале хорошо бы снять несколько идеологически правильных фильмов для рекламы профессии, но это вопрос не сего дня. Сильно не сего.

— Ваше высочество, — немного пафосно, но искренне произнесла польщённая Чемоданова, — мне очень лестна такая оценка. И да, наверное стоит провести работу по усовершенствованию нашего ведомства. К сожалению, всё упирается в финансирование. У нас есть опытные спасатели, но их мало, многие регионы страны просто не «закрыты» — некем, и ответственность за спасение людей возлагается на местные боярские рода и воевод, а они… — грустный вздох. — … не обладают нужной специализацией, нужными знаниями. Но это вопрос не моего уровня, я всего лишь отвечаю за пожарную инспекцию в столичном регионе.

— Оль, запиши в МОЙ блокнотик — поднять этот вопрос при маме, — попросил я старшую сестру. — Нужно понять подводные камни, прежде, чем лезть с идеями. Какие по проблеме настроения в Боярской Думе, что сделано, что не сделано и кто против перемен/усиления ведомства?

— Хорошо, Саш. Будешь смеяться, но в этом вопросе я тебя поддержу. — Оля раскрыла блокнот на последней странице и что-то записала.

— Что же касается меня… — Чемоданова грустно вздохнула, сама для себя всё решив, и теперь ставя точку под собственной судьбой, — … То я сделаю всё возможное, что от меня зависит, чтобы поддержать ваше стремление к справедливости и защите. Мы, люди чести, не воюем с детьми. Правильно сказано, взрослые тётки должны решать вопросы друг с другом. И если главный редактор пошла на этот шаг за мзду… Она взрослая женщина и должна понимать, что господь всё видит, и ничего безнаказанным не оставит, что бы ни обещали ей покровители.

У меня аж мурашки пошли по коже от слов и реакции боярыни. Ох уж это рыцарское время, она ведь говорит не то, что мы хотим услышать; она искренне считает так, как сказала. Милославские сделали то, что делать зашквар для рыцарей, а значит ату их, и плевать, что Чемодановы и близко не стоят рядом с таким могущественным родом и могут некисло так огрести. Неправы, и всё тут! Эх, надо ценить время, в которое выпало жить. ТАМ такое уже несколько столетий как невозможно!

— Бог не Ерошка, видит немножко! — А это заулыбалась Марья.

— Ага, бог не фраер, — поддержал и я, снова опошлив. Оля на сей раз даже не хмыкнула — устала, наверное.

— В таком случае, Прасковья Дмитриевна, начинайте, запускайте информацию о закрытии, — отдала старшая сестрёнка финальную команду «ату». — По атаке в СМИ и взятке с их стороны поговорим позже, когда что-то начнёт проклёвываться. На сегодня, думаю, всё. Маша и Саша, останьтесь.

— Благодарю, ваше высочество. — Это Оле, с низким поклоном. Чемодановы древний, но совсем не богатый и не могущественный род, а она — наследница престола. — Ваши высочества, — это лёгкий кивок нам, мы ж не наследники. После чего боярыня вышла.

— А ты полон сюрпризов, Саш. — Оля тоже откинулась в кресле и пронзила меня цепким взглядом. — Кем же был твой Альтер-эго, что так быстро ориентируешься?

— Будешь смеяться теперь уже ты, но ты сейчас не права, — парировал я. — Это не вселенец хитромудрый. Я бы казал, наоборот, сегодн моя сольная партия, как Саши.

— Так-так-так… — подалась вперёд Маша и повернулась боком ко мне — мы сели рядом.

И я рассказал своё наблюдение насчёт пассионарности царевича, которую они не замечали, ибо уж слишком давили собственной харизмой.

— Значит, истеричкой ты был потому, что мы слишком жёстко опекали… — Кажется, старшую сестрёнку мои в общем-то объективные и честные мысли задели. — Экие мы супостаты! Канальи!

— Оль, давай без обид? — скривился я. — Я не помню, что было