Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

по борьбе с экономическими преступлениями. Может не ахти какой опытный, но уже кое-что понимаю. И вчера Оля позвонила, обрисовала ситуацию, а сегодня вызвала к себе в кабинет, провела инструктаж и отправила к тебе. С пожеланием сделать всё возможное, чтобы решить проблему быстро, это дело семейной важности.

«Семейной важности» для феодального общества — это ОЧЕНЬ важная характеристика! Сродни «национальной безопасности» того мира. Особенно для членов правящей династии, у которой полно врагов, а все члены на виду. Прозвучавшее из уст Ольги трактовалось, как: «Брось все дела и решай вот эту задачу, остальное подождёт, что бы там ни было!» Спасибо, Оль, ты мировая сестра!

— Супер! То есть здорово! — поправился я. — Хорошо, сейчас введём в курс проблемы. А это, понимаю, кто-то из помогающих нам местных. Инспектор Казённого приказа? — обратился я к женщине.

Та, не убирая покровительства из взгляда, улыбнулась. Типа, да, а кто ж ещё. Профессионал, одним взглядом беседы ведёт! Уважаю.

— Царевич, очень приятно, царевич! — подорвался я и протянул ей руку. Не прям как в фильме, но и так смотрелось неплохо.

— Акулина Владимировна. Можно просто Акулина, — скромно наморщила она носик, отвечая на рукопожатие — но морщилась на зрителя, не всерьёз. — Да, я «местная», — усмехнулась с этого слова. — Инспектор отдела аудита. Меня попросили помочь вам в расследовании, побыть старшей, наставницей. И чтобы вы с сестрой понимали, я обладаю обширными полномочиями смотреть, проверять и требовать от других документы; но наша работа ограничивается отчётами и рекомендациями. А вот Данила — как раз по части преступлений, нарушений закона. Он не всегда знает, где искать, и некоторые вещи напрямую получить не может — только через нашу структуру, например. И не только нашу. Но, надеюсь, вдвоём у нас получится вам помочь.

— Хорошо, Акулина, — кивнул я, пока всё складывается хорошо. — Тогда, пока мы с тобой работаем над общим делом, чтобы не тратить время на расшаркивания, к нам также обращаться «Саша» и «Маша». Маш, ты не против?

Машка величественно кивнула — дескать, разрешаю. И для порядка протянула тётке руку для официального знакомства.

Поручкались, обе представительницы прекрасного пола при этом выдали по среднесмешной шутке, юмора которой я не понял, остались друг другом довольны. Наконец, тётка перешла к делу:

— Итак, дети, что именно вас интересует, и что такого в том приюте, что за помощь вам просят ТАКИЕ люди? — Палец в потолок. Мне сложно перестроиться, но для этой дамы даже мы с Машей были небожителеми, что-то вроде бога — где-то есть, но в рядовой жизни ты их никогда не увидишь. Не говоря уже об Оле, от которой шёл приказ, и тем более маме.

Я тяжело вздохнул и начал рассказ. Без подробностей, только верхи, зато обосновал свою конечную цель:

— … Так что мы должны «прикрыть» её не просто так, по-тихому, а чтобы получился мощный общественный резонанс. Над резонансом работаем — у меня будет карманная журналистка. Но это пиар. В смысле, раскрутка проблемы в СМИ — это отдельная задача, решаю её параллельно, наша же с вами — сделать так, чтобы обоснования к посадке были даже не железные, а титановые! Помогите, я никогда ничего подобного не делал, и даже не знаю, как подступиться.

— Сделаем, — махнул рукой Данила. — Саш, ты можешь не знать нюансы и частности, но зато понимаешь главное: любая коррупционная операция оставляет след. На этой планете ничего не происходит просто так: где-то остаётся чек, где-то платёжное поручение, где-то кассовый ордер. А где-то можно найти недвижимость, купленную с непонятно каких доходов, и, если человек не может подтвердить, на что её купил, ты можешь её конфисковать. С древними родами так не выйдет, у них средства могут в хранилищах лежать со времён Рюрика и Владимира Мономаха, но у нас личная дворянка, а это вчерашняя простолюдинка. Так что осилим, не переживай.

— Да я и не переживал особо, — соврал я. — Что ж, тогда давайте начнём работать?

Кто это так смачно вздохнул? Ну, конечно, Маша! Делаем ставки, через сколько она сбежит?

…А может и не сбежит. Ибо чувствует ответственность. Ибо семейное дело для нас, боярского сословия, почище акта божественной воли. И теперь уже плевать, что я сам был инициатором — сейчас, когда прошёл спуск команды вниз от самой царицы, даже я не «соскочу», если вдруг не захочу связываться. Вернут и заставят доделать: «Раньше думать надо было!» У всего есть цена, и у бытия принцем она такая.

Глава 16

99 процентов и одно процентное крылышко (часть 2)

«На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало женщин, с которыми можно разговаривать»

Эрнест Хемингуэй

— А я разве сказала, что будет легко? — развела руками Акулина. Саш, любая серьёзная операция, красиво выглядящая по телевизору, с группами захвата, выводом преступников в масках под ручку, это лишь финальная картинка. Чтобы получить её, девяносто девять процентов времени операции тратится на подготовку, и только один процент — на саму операцию. А иногда даже больше девяносто девяти. К сожалению.

— Ага, девяносто девять процентов, и одно процентное крылышко, — прогундел я, отвернувшись.

— Точно! Верно сказано, — подбодрила она. — Потому мы будем дневать и ночевать в этом архиве, если что-то реально хотим получить. И только проанализировав данные отсюда, найдя тут что-то неправильное, скользкое, сможем обратиться в Духовный приказ, затребовав нужные документы. А далее такой же бумажный ад ожидает там. Привыкай, работа аудитора вот такая, а не про группу захвата на камеру.

В общем, мы оставшиеся три часа рабочего времени рыскали в архиве министерства. Искали всё, связанное с приютами Нижегородского воеводства. И нашли… Хрен да нихрена!

— Саш, рабочий день до пяти. Но здание закрывается в шесть. Я останусь с вами, но не обессудь, туда-сюда, и закругляемся, — облагодетельствовала Акулина, и я был благодарен — у неё наверняка семья, дети, дела дома. А она с нами, хотя если крутанёт хвостом — ну объективно, что мы ей сделаем?

Неприязни к тётке я не испытывал. Видел, она реально старается. Не то, что из кожи вон лезет, просто делает свою работу как должна, уверенно, спокойно, не филонит. Да, без героизма, но не филонит же! А вот если б такой человек начал вставлять палки в колёса… А ещё у меня отчего-то в голове крутилась песня: «Акулина-ту-ту-руруру, Акулина-ту-ту-руруру…» К чему бы это?

Мысль, что можем застрять надолго — не нравилась совершенно. Оттого душу постепенно затапливала паника, и единственная отдушина — обещание Ольги, что