Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

руководству, что что-то не так, пусть они думают, что делать, организовывают проверки. Но если тридцать — это всего двукратное превышение, мой отчёт может никого не взволновать. Может в том регионе цены такие, а удорожание в связи… Ну, мост размыло, длинной дорогой через соседнее воеводство снабжение везут!

— Хорошо, допустим, мы завтра-послезавтра найдём нужные бумаги, и там условное содержание завышено… Ну, пусть будет в пять раз. Дальше что делать? — нервничал я.

— А вот тут начинается моя работа, — вздохнул и взял слово Данила. — Я должен доказать коррупционный сговор. Проверка счетов поставщика, проверка счетов администраторов. Мониторинг уровня цен по региону, но тут тоже поспешу разочаровать — та же спецодежда может просто-напросто стоить дороже, чем обычная детская в магазине.

— Почему? — возмутилась Маша. — Бред же!

— Потому, что мелкосерийная партия, — понял я. — Нет, Маш, она на самом деле дешевле. Ибо в магазинах ещё логистика, аренда, накрутка розницы. Но это недоказуемо, пока производитель может тыкать в мелкосерийность.

— Я видела, в каком рубище они там ходили. — Сестрёнка поёжилась. — И они докажут, что оно стоит столько же, сколько брендовые вещи, да той же Жени с её «Красной зари»?

Я положил ей руку на ладонь, успокаивая. К сожалению, мир работает вот так, а не иначе.

— Саш, говорю открыто, — продолжил Даня, — я раскопаю её счета и депозиты. Если, говоришь, у неё брендовая «ростовчанка» — спросим, откуда, на какие шиши куплена. Если дадут разрешение на обыск и найдём наличку — ещё лучше. Но ты сам поставил задачу — огласка. Поверь, ЭТО огласку не принесёт. Подумаешь, директора приюта «законопатили»! Дорогу кому-то перешла. Да хотя бы царевичам нагрубила!

Он ехидно оскалился, а мы повесили головы, ибо именно это она и сделала, нагрубила царевичу. А значит это «законопачивание» — личная месть, не более.

— Все директора её уровня воруют, — продолжал уничтожать меня Даня. — И ниже уровнем. И выше. Если сажать за это — то у нас людей не останется, ни в одном Приказе. Все сядут! И если по такой статье идёт кто-то конкретный… Ты всё понял.

— Понял, понял… — буркнул я — было не по себе. — То есть, я должен доказать, что она обкрадывает ДЕТЕЙ. Так? И сажать ТОЛЬКО за это? А не за «Ростовчанку» на парковке?

— Да.

— Саш, а поймать на даче взятки за удочерение? — задала закономерный и логичный вопрос Акулина.

— Этот вопрос в разработке, — скривившись, как будто лимон сожрал, ответил я. — Им будет заниматься или Тайный или Разбойный приказы — он у Ольги на контроле. И результат гарантирован — там не дуры, как раз и специализируются на подобном. Вот только подготовка может занять несколько недель, не меньше месяца. А то и два-три месяца, чтоб наверняка. Не бывает так, что хочешь кого-то удочерить/усыновить, приезжаешь, выбираешь, и через неделю уже приходишь в приют забирать со всеми бумагами. Ни одна территориальная опека так быстро дела не рассматривает, даже за деньги. Меня бы это на её месте насторожило, а она тётка опытная. А ждать больше месяца, я не могу. Я и месяц не могу, сам себе срок в две недели ставлю. Девочка может не дожить.

— Потому мы решили, что ловим на этом, — кивнула Маша, продолжая за меня. — На её работе в приюте. Падаем, как снег на голову, обескураживаем и ломаем на горячем, как Саша сказал, «не отходя от кассы».

— Пока клиент в изменённом состоянии души, его легко расколоть, — пояснил я для Акулины. — Дань, ты, наверное, знаешь, как работают опера, когда требуется.

— Может выгореть, а может нет. Саш, — усмехнулся брательник. — Она личная дворянка, а не изнеженная боярыня. Значит, в армии служила. А после армии людей слабых духом очень мало, не выживают там такие, на гражданку уходят, забросив контракт.

— Мы рискнём, — коварно улыбнулся я, хотя было не по себе. — Давайте остановимся на том, что завтра едем в Духовный приказ. Акулина, подготовишь бумаги для запроса?

— Так-то да, — хмыкнула тётка, — но обычно лично никто туда не ездит. Все бумаги специальными курьерами приходят.

— Но это же не запрещено? — нахмурился я.

— С ВАМИ, дети, ничего не запрещено! — засверкали искрами её глаза. — Я аж тряхну костями и составлю компанию. А то знаю эти чернильные душонки, обведут вас вокруг пальца незнаниями процедур.

— А я, наверное, с утра в Нижний уеду, — довольно хмыкнул Даня. — Поеду по месту разведаю, что и как. Оля полномочиями снабдила, с утра на Маросейку заскочу за командировочным, а после отзвонюсь, какие там перспективы. Если что — оставлю номер в гостинице, свяжетесь, сообщите, что у вас в Москве вырисовывается — состыкуем.

На том и порешили.

«Хорошо быть членом царской семьи, — думал я, сев в машину и отвалив голову на подголовник сидения. — А если б не был им, какие бы были шансы 'зацепить» Глебову, или ей подобную, доведя дело до тюрьмы?

Ответ мне не нравился. Я и так не факт, что смогу. А без админресурса…

— Это что такое? — не понял я, когда машина остановилась… На Цветном бульваре, возле клуба, в котором вчера проторчали несколько часов. Да, познавательных, нужных — аж голова в конце затрещала, но именно поэтому уж точно не думал здесь оказаться.

— Саш, — томно вздохнула Маша, расплываясь в улыбке, — вы, мужики, все какие-то… Деревянные, что ли. Когда не надо — умные, а когда надо — дурачьё — дурачьём! — Картинный вздох. — Поэтому я взяла это на себя и сделала то, что должен был сделать ты. Причём сразу, ещё на прошлой неделе, вместо ферм и коров с шокерами. Всё, иди. — Подтолкнула меня в плечо.

Я раскрыл дверцу и вылез наружу, но пока не закрыв дверь. От входа к нам медленно шла длиннобудылая девушка. Растерянная, смущённая, но… Нет, она всё же симпатичная. Просто у Альтер-эго нет опыта отношений с теми, кто выше него, наверное, вот и теряюсь.

— Маш, — наклонился назад в салон, — ты это… А когда успела?

— Пока вы в архиве рылись. — Улыбка её стала ещё ярче. — Позвонила, прямо из Приказа, из кабинета, в клуб, попросила через администратора о встрече, сказала, от тебя, просто ты занят. Не пали меня, ладно? А то она догадается, что ты дурень, что мне потом с тобой делать?

— Ты лучшая сестра! — Я подался вперёд, обнял её, чмокнул в щёку.

— Иди уже, дон Хуан!

Дверцу закрыл, машина тронулась. Одна, вторая… А третья и четвёртая остались. Третью я видел, когда садились, просто не обратил внимания — ну, было их две, стало три, мало ли? А