Сопротивление - Алексей Витальевич Осадчук

И Джино прекрасно понимал, какой именно подтекст был в словах маркграфа, когда тот говорил о кипучей деятельности. Все знали, как именно расправлялась Исповедница со своими жертвами.

Сказать по правде, граф ди Кортезе первое время не верил в то, что говорили о Солене ди Ланци. Ведь он помнил ее еще молодой нескладной девицей. Но в последний раз, когда она появилась в лагере, чтобы увидится с маршалом ди Лоренцо, Джино ее сперва даже не узнал. Настолько изменился весь ее облик. Доспехи, шкуры оборотней, шрамы на мрачном лице и глаза, горящие фанатичным огнем.

Он так и не решился ее поприветствовать тогда. Вероятно, она бы его уже даже и не вспомнила.

Джино, несомненно, был рад, что в этой войне такой командир и такой отряд воюет на их стороне. Они действительно довольно быстро зачистили этот регион от оборотней и других партизанских отрядов бергонцев.

Но в то же самое время граф ди Кортезе, который являлся дворянином и мнил себя человеком чести, не желал, чтобы его и его отряд ассоциировали с мясниками из Алого храма. Позиция чистоплюя? Возможно, но она была принципиальной.

Граф, улетев мыслями куда-то далеко, встрепенулся, взглянул на сидящего рядом маркграфа, который внимательно его слушал. Джино сперва удивился такому вниманию, но вдруг отчетливо осознал, что все это время вел разговор не с самим собой в своих мыслях, а озвучивал их вслух.

Он сперва испуганно замолчал. Мельком взглянул на кувшин. Поморщился. Вино на голодный желудок развязало ему язык. Потом он снова посмотрел на своего собеседника, который, казалось, совершенно не замечал его телодвижений.

Внезапно Джино пришла новая мысль в голову. А что если этот незнакомец не соврал? Что если он и есть тот, кем назвался? Если это так, тогда граф вынужден был признать, что его враг, а они несомненно были врагами, ведет себя тактично, вежливо и без насмешек.

Вон, виконты, его спутники, наверняка бы сейчас на месте маркграфа потешались бы над полуголым пленником. Валье же, напротив, ведет себя как истинный дворянин.

Джино негромко икнул и сконфуженно прикрыл рот ладонью. Затем мельком взглянул на своего собеседника, проигнорировавшего и этот конфуз. Прекрасное воспитание! Графу сей молодой человек нравился все больше и больше.

Он только что понял, что раз уж у них завязался такой приятный разговор, неплохо было бы поговорить с маркграфом и на другие темы, которые волновали графа ди Кортезе не меньше, чем шпионы из Алого храма.

Например, Джино, в свете услышанного об Исповеднице и ее отряде, захотелось предупредить этого воспитанного молодого человека и о других конных отрядах, возглавляемых дворянами и занимающихся в данный момент грабежом в окрестностях.

После вопроса Максимилиана — тот отныне именно так предложил себя называть — о точных маршрутах этих отрядов граф с готовностью согласился показать их все на карте.

После этого героический юноша приказал принести еще вина и накрыть стол. За завтраком Джино были продемонстрированы меч, а также перстень Исповедницы, ныне покойной. Перстень графу был незнаком, а вот меч он сразу же узнал. Выходило, что Максимилиан не соврал и действительно разобрался с этой фанатичкой и ее Паломниками.

После завтрака Джино вернули его одежду, доспехи и все личные вещи. Затем проводили в сарай, где содержался Жако. Этот мерзавец все ранее сказанное Максимилианом полностью подтвердил.

Джино и виконты, также присутствующие на этом допросе, были готовы прикончить мерзкого шпиона Алого храма прямо там, в сарае. Но их остановили. Правда, пообещали дать им копии свитков, где откровения этого паршивца Жако были слово в слово записаны.

Молодые отпрыски сильных аталийских родов тоже прониклись уважением к Максимилиану. Поэтому с удовольствием подтверждали слова своего командира Джино ди Кортезе.

В общем, когда они впятером в окружении своих личных слуг покидали поселение, Максимилиана де Валье они считали своим хорошим другом.

Да, остальных своих бойцов и весь обоз Максимилиан оставил себе, но Джино и виконты прекрасно понимали, что это закон войны. Это его добыча. Он честно выиграл это противостояние. Правда, Джино пока не знал, когда именно состоялась эта битва, но он рассчитывал расспросить о ней у своих молодых спутников позднее.

Ведь сейчас самое главное — добраться до расположения королевских легионов и поведать его величеству и маршалу ди Лоренцо об этой знаковой встрече. Максимилиан на этом особенно настаивал.

Сидя в седле, Джино ехал на юг и предвкушающее улыбался. Он уже представлял, как будет всем рассказывать о том, как подружился с самим маркграфом де Валье. Вот ему все обзавидуются. Взгляд графа упал на небольшой бочонок, прикрепленный к седлу заводной лошади, в котором мерно побулькивало то самое прекрасное вино. Друг Максимилиан позаботился и об этом. Джино уже предвкушал, как он снова на привале будет вкушать этот божественный нектар. Улыбка на его лице стала еще шире.

Если бы он сейчас обернулся, то наверняка заметил бы на одной из сторожевых башен фигуру маркграфа, рядом с которым стояла женская фигура…

* * *

— Как думаешь, насколько им хватит этого бочонка? — спросила Хельга, кивая на удаляющуюся группу всадников.

— Без понятия, — пожал плечами я. — Главное, чтобы доехали в целости и сохранности.

— Так уверен в своей задумке?

— А почему бы и нет, — ответил я. — В любом случае, свинью багряным мы уже подложили. Там сейчас такой скандал начнется. Жрецы внедрили своих шпионов почти в каждый высокий дом.

— Кстати, с обозами все понятно. А что будем делать с пленными?

Хельга кивнула на вереницы связанных аталийцев, которые сейчас приходили в себя после веселой ночки. Разнообразные зелья, которыми запаслась Селина, нам очень пригодились.

Отдельно нужно похвалить старосту Бренваля, а также всех жителей. Они неплохо справились со своими ролями. Исполнить все аккуратно было не сложно. В Бренвале случайных жителей нет. Все между собой повязаны либо кровными узами, либо общими интересами. И аталийцев они ненавидят. Когда мы туда прибыли, бренвальцы готовились дать бой отряду Джино ди Кортезе. Но моя идея сделать все бескровно пришлась им по душе.

— Когда начнут прибывать отряды вервольфов и гленнов, они и займутся их конвоированием на север, — ответил я. — Мне в Гондервиле все уши прожужжали о нехватке рабочих рук. Вот пусть и принимают пополнение. Тем более, что опыт в таких делах у них уже есть. После предыдущей кампании много бывших пленников стали частью нашей армии и общин. Там сейчас еще и старейшины горцев