Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

на спине твари было установлено нечто вроде спаренного зенитного пулемета, а концы лап венчали длинные стальные серпы размером с добрую саблю. Раздутая голова паука скрывалась под металлическим кожухом с восемью окулярами, а между длинными крючковатыми хелицерами виднелся раструб неясного назначения. Однако неясность эта рассеялась быстро – пулеметы затрещали, обрушив на нас целый дождь из пуль, а из раструба туго хлестнула струя желтовато-оранжевого пламени. К счастью, ни пули, ни пламя не успели коснуться никого из нас – лифт весьма шустро заскользил вверх, и паук пропал из виду. Тут у меня в памяти всплыла большая расколотая емкость в длинном зале, наполненном дремлющими монстрами. Теперь стало ясно, кому она принадлежала. Паучки, пауки и паучища, атаковавшие нас на лестничной клетке, вполне могли оказаться потомством этой гигантской особи. А она, между прочим, не собиралась упускать добычу. Судя по звуку, создание поднималось по шахте вслед за лифтом, клацая своими серповидными когтями по бетону и издавая что-то вроде навязчивого поросячьего повизгивания. Я никогда раньше не встречал визжащих пауков, но я также никогда не встречал пауков, вооруженных зенитными пулеметами, поэтому не стал удивляться подобной мелочи. В конце концов, злокозненное воображение вампиров вкупе с достижениями черной науки вполне могло породить на свет и куда более жуткую нечисть (а может и породило, но мы с нею благополучно разминулись в хитросплетениях катакомб).

Внезапный удар снизу по платформе едва не посбивал всех с ног.

– Оно нас догоняет, – растерянно пробормотал Фроки, сжимая в руках секиру, которая сейчас явно никак не могла пригодиться.

Я выхватил у ближайшего бойца автомат и проверил обойму. После изматывающей стычки с Мордраксом я словно бы отстранился от реальности и смотрел на происходящее откуда-то со стороны, как некий бесплотный наблюдатель. Руки мои, сжимавшие вороненую сталь, почти не дрожали, что было весьма странно – уж в подобной-то ситуации следовало трястись как осиновому листу.

Прямо у нас под ногами затрещал тяжелый пулемет, и пули забарабанили снизу по платформе, угрожая превратить ее в сплошное решето. Потом – очередной удар, скрежет гнущегося металла, и в центре платформы пол вздувается, как внезапно вскочившая шишка.

Адель вскинула взгляд.

– Осталась всего пара этажей, – ее голос звучал напряженно, но не дрожал. – Как только лифт остановится, дружно кидаемся к выходу и несемся в сторону леса. Между деревьями этакая махина не протиснется.

– А если она их повалит? – оптимистичным тоном спросил Клаус.

– Тогда надеяться остается только на чудо.

Еще до того, как лифт остановился, достигнув верхнего уровня, я подпрыгнул и, ловко подтянувшись, первым выбрался на бетонную площадку. В квадратном помещении было пусто, снаружи сочился пепельный свет зачинающегося утра. Вскоре за мной высыпали остальные. Стараясь не мешать друг другу (по крайней мере, лично я честно старался), мы кинулись к узкому коридору, ведущему наружу.

Позади раздался удар невероятной силы, заскрежетало гнущееся, рвущееся подобно фольге железо. Я оглянулся на бегу и увидел, что искореженная платформа лифта отброшена к стене, а из дыры в полу выбирается иссиня-черное одутловатое чудовище с восемью лапами, густо оплетенное проводами – гибрид живой плоти и механических частей, истинное дитя века машин… Лапа паука метнулась через полкомнаты и схватила последнего из бегущих повстанцев – стальные серпы сжали его тело, безжалостно кромсая плоть, из вспоротого живота полезли внутренности. Несчастный вопил и извивался в воздухе, пока его половинки не упали на пол в метре друг от друга. Потом снова затрещали пулеметы, и пули угрожающе засвистели над нашими головами. К счастью, целиться из орудий, расположенных на спине, твари было явно неудобно.

Клаус споткнулся и упал. Я бросился назад, помог ему подняться и потащил за собой – разнообразия ради судьба поменяла нас ролями, ведь раньше именно ему приходилось вытаскивать меня из передряг. Он успел что-то пробормотать, но я не разобрал слов. Наверно, выдал очередную остроту. Клаус был из тех, кто продолжает хохмить даже стоя на краю эшафота. Теперь мы бежали последними – все остальные уже покинули бетонную коробку бункера, служившего этакой вишенкой на торте из многочисленных уровней подземного комплекса, полного небывалых ужасов и безумных изобретений.

Пули высекали искры слева и справа от нас, одна чиркнула меня по плечу, но не задела ни важных артерий, ни костей. Внезапно перед нами в дверном проеме возникла черная на фоне светлеющего леса фигура. Я не сразу сообразил, кто это.

– А ну-ка с дороги, – произнес знакомый голос, и я наконец опознал Грегори. В руках он решительно сжимал свой ракетомет «Бельфегор-ЗС», напоминающий массивное бревно. Глаза парня были безумно вытаращены, однако губы решительно сжимались в тонкую линию, как створки раковины. Мы с Клаусом обогнули его слева и справа, оказавшись на свежем воздухе. Солнечный диск лениво вставал над вечно хмурым лесом, предвещая наступление нового дня. Ночь бесконечных ужасов подходила к концу.

Грегори надавил двумя пальцами на тугую пусковую кнопку. Сноп раскаленного воздуха и густого дыма ударил из задней части пушки, и ракеты отправились в полет, издавая режущее слух шипение.

Я едва успел схватить Грегори за шиворот и оттащить в сторону, под защиту бетонной стены – он явно не сознавал, какой опасности подвергается, поражая столь близкую мишень.

На то, чтобы заткнуть уши, времени уже не оставалось. Раздавшийся мгновение спустя взрыв, подобный грохоту обрушившихся небес, всколыхнул землю у нас под ногами, а из дверного проема хлынул тугой поток пламени, как из жерла вулкана. Мы с Грегори растянулись на холодной, покрытой росой траве справа от входа, Клаус бухнулся слева, закрывая голову руками. Остальные успели добежать до самых зарослей, но многие из них тоже попадали с ног.

В ушах еще долго звенела оркестровая медь. Мы кое-как поднялись, помогая друг другу, и с опаской заглянули в бункер. Толстые стены выдержали, хоть и были обожжены до черноты, а вот от паука почти ничего не осталось, лишь дымящиеся ошметки, оплетенные обугленными проводами и проволокой. Товарищи подбежали к нам и принялись обнимать наперебой. Судя по лицам, они что-то радостно выкрикивали, но для меня все звуки тонули в мучительном протяжном звоне, который, впрочем, понемногу уже начал утихать. Заметив поблизости Адель, я проорал ей в ухо:

– Ты говорила, что нам остается только рассчитывать на чудо? – тут я взъерошил волосы на макушке Грегори. – Вот оно, наше чудо!

Парень заслуженно сделался героем дня – моя схватка с Мордраксом, не имевшая живых свидетелей, явно бледнела на фоне его меткого (и своевременного) выстрела из ракетомета. Пока мы двигались к грузовикам, все так и увивались вокруг Грегори, а