Хозяева океана - Сергей Фомичев

Митю, однако, озаботила проблема иерархии.

— Полковник будет руководить своими людьми. Но на борту главный вы, Чеснишин! — заверила Галина Ивановна. — В случае боя или шторма, смело ставьте гвардейцев к орудиям и шкотам.

— Я ещё даже не получил патент лейтенанта, — со вздохом поведал ей Митя. — И вряд ли успею сдать все экзамены перед отплытием.

— Я знаю, — улыбнулась Галина Ивановна. — Вам придется подучить военно-морское дело в дороге, а ваш патент будет у меня. Вы получите его как только возникнет необходимость.

— Необходимость?

— Нам возможно придется встречаться с большими людьми и ваш статус лучше поднять. Для этого вам даже заказали мундир. Кстати… — она задумалась. — Андрей, будьте так добры сходить на Английскую улицу в мастерскую мистера и миссис Робинсонов. Передайте им, что господин Чеснишин явится на примерку завтра, а если до отплытия мундир не будет готов, пусть отдадут как есть, я в дороге поправлю.

Помощник умчался на Ярмарку. А Митя вздохнул. Вот ещё новость, мундир.

— Надеюсь, вы найдете завтра время для визита к портному? — спросила Галина Ивановна у Мити.

Он кивнул. А куда деваться? Коготок увяз, всей птичке пропасть.

— Отлично. Так же я имею полномочия вручить вам патент и в том случае если мы вступим в бой. Чтобы нас всех не повесили, как пиратов. Вы главный, но если вдруг придется вести бой, лучше прислушивайтесь к советам Раша.

— Но если европейцы не признают наши патенты, какой в них смысл? — спросил Митя. — Нас всё равно могут повесить как пиратов.

— Не мне вам напоминать, но Складчина своих не бросает, — заверила Галина Ивановна. — Если нас не удастся выручить, то будьте уверены, за нас отомстят. Хоть англичанам, хоть кому угодно.

Гвардейцы явились, что называется, во всеоружии. Каждый имел винтовку, дробовик, а также кроткую, но массивную абордажную саблю. Всё это аккуратно сложили в носовом кубрике. Однако, основная огневая мощь гвардии заключалась в пушках. В отличие от подарочных, их не убрали в трюм, а поставили в казёнке. По одному орудию в каждой каюте.

Если пушки, предназначенные для дарения туземцам, являлись просто улучшенными орудиями системы Грибоваля, то четырехфунтовки гвардейцев предполагали совершенно иную философию ведения огня. Их основным выстрелом являлась оперенная граната с готовым метательным зарядом и капсюлем, который накалывался подпружиненной иглой. Иным был и пороховой заряд и сам состав пороха. Благодаря новшествам лёгкие пушки стреляли быстрее, дальше, используя меньшее количество пороха. При этом ни могли наносить ущерб куда больший, чем, крупные калибры морской артиллерии.

Правда долго вести огонь они не могли. Раскаляясь стволы резко теряли в точности и дальности стрельбы падала. Но стратегическая философия Острова и не предусматривала кровопролитных сражений. Если противник оказывался слишком сильным, войска отступали, чтобы бить его из засад.

Каждое из орудий могло использоваться как с палубы так и на суше. Стоило лишь заменить скользящий лафет на полевой с большими колесами. Полевые лафеты тоже погрузили на шхуну.

Отдельно и с большой осторожностью на борт занесли ящики с боеприпасами. Их уложили в помещения под казёнкой, где расположились сержанты, помощники и приказчики.

Наблюдая за погрузкой Митя поежился.

— Не волнуйтесь, Чеснишин, — сказал Раш. — Гранаты разобраны, взрывчатые вещества залиты воском и надежно упакованы. Детонаторы мы храним отдельно.

На патрульных шхунах гвардейцы выполняли роль канониров. Благодаря продуманной конструкции, каждое орудие обслуживало всего четверо, хотя в крайнем случае могло хватить и двоих. Пушку не требовалось прочищать и банить после каждого выстрела, следовало просто вложить в жерло следующую гранату и догнать её специальным прибойником. Не требовалось прокалывать заряд, вставлять в запальное отверстие фитиль, поджигать его. Порох не занимался даже от раскаленного ствола, так как обычный заряд помещался внутри хвостовой трубки, а усиленный обматывался колбаской вокруг неё.

— Мы отправляемся в опасные воды, — сказал Раш, похлопав ладонью по стальному стволу. — Но с такими орудиями нам не страшны даже англичане.

Утверждение было, на взгляд Мити, слишком оптимистичным.

— Однако вы должны запомнить вот что, — добавил Тропиин. — И пушки, и снаряды к ним, ни в коем случае не должны попасть в чужие руки. Если вы кажетесь в безвыходной ситуации на большой глубине — смело бросайте их за борт. Если на мелководье или на суше, то у каждой имеется специальный заряд, которым можно разнести орудие на куски. Это обязанность полковника и его гвардейцев, но мало ли что…

Митя со вздохом кивнул.

* * *

Помимо прочих вещей так или иначе связанных с плаванием и дипломатической миссией, на борт погрузили несколько ящиков с пустыми бутылками. Не совсем с пустыми. В каждой был насыпан песок, положена медная монетка и записка с просьбой переслать записку в Викторию с указанием даты и места находки. Монетку клали не для оплаты отправления, на честность никто не рассчитывал, но чтобы приохотить жителей берегов и моряков к поискам. Среди моряков утвердилось поверье, что такая монетка приносит счастье и оберегает от гибели в пучине. Правда мнения расходились, нужно ли её бросить в море, после изъятия из бутылки, или проделав дырочку повесить на шею. Барахсанов считал, что эти слухи распространяет Университет, дабы получить больше сообщений. Но даже если кто и подозревал хитрость, отказываться от лишнего оберега не рисковал. Мало ли что?

— Сто штук из ящиков помеченных красным, нужно выпустить в середине моря, возле Коралловых островов [Спартли], — напомнила Варвара Ивановна, директор Университета. — А другие сто штук у входа в Малаккский пролив.

Университет и Морское училище занимались этим уже много лет, хотя отзывов приходило немного. Тем не менее, основные течения Тихого океана им удалось установить. Насколько понимал Митя, потребуются еще годы и годы, чтобы определить как они меняются в зависимости от сезона. Но вот Южно-Китайское море оставалось абсолютно неизученным. Что уж говорить о течениях, если даже сотни островов не были толком нанесены на карты, хотя европейцы регулярно пересекали это море вот уже несколько веков. И если на севере возле Кантона бутылки выпускались регулярно, так как туда плавали многие из Виктории, то в середине моря и на юге их бросали всего раз или два.

* * *

Провожать шхуну в плавание пришли лучшие люди города и начальники решили устроить нечто вроде банкета. На полуюте установили большой стол