Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

Пенни, на лице которой читалась удивительная целеустремленность, и Миранда, шедшая с юношеской неуверенностью, что контрастировала с новыми, взрослыми очертаниями ее скул.

Новыми для Кина.

Глядя, как они приближаются, он завел мотор, опустил стекло, разблокировал дверцы и крикнул:

– Садитесь!

В боковом зеркале Кин увидел, как Пенни озадаченно нахмурилась.

– Что?

– Пора уезжать, – сказал он, не отводя глаз от тахометра на приборной панели. – Через семнадцать минут Маркус заберет ее машину. Когда это произойдет, мы должны быть подальше отсюда.

Конечно, он был рад видеть Миранду – даже говоря о семнадцати минутах, он чувствовал, как колотится сердце. Но сейчас Кин превратился в спецагента, и для него не существовало ничего, кроме текущего задания. Главное – спасти дочь.

Главное и единственное. Организмом завладели рефлексы, Кин сосредоточился на текущей задаче, и эмоции улеглись – по крайней мере, пока не заговорила Пенни.

– Кин, – сказала она, облокотившись на дверцу, – здесь твоя дочь. Она не видела тебя много лет. Ты примчался из будущего, чтобы спасти ее. Может, поздороваешься по-человечески?

– Да, но только когда мы будем в безопасности.

Гул двигателя сменился низким урчанием, и Кин не сразу понял, что надавил на газ. Он убрал ногу с педали и выдохнул, но это не помогло избавиться от скованности в плечах.

– Рисковать нельзя.

– Ты что, не доверяешь Маркусу? – спросила Пенни.

– Разумеется, доверяю.

– А если бы ваше бюро прислало кого-то еще, разве нас уже не схватили бы?

– Да, но не забывай о камерах видеонаблюдения. Технология распознавания лиц…

– На тебе бейсболка. Просто смотри вниз, и все будет хорошо. Ты сам сказал, что у нас семнадцать минут. Ну же!

Пенни обернулась и кивнула Миранде.

Автомобильный мотор умолк, оставив отзвуки рокота в закоулках бетонной конструкции. Невысказанные слова застряли в пересохшем горле.

«Почему же, ну почему я не продумал этот момент?»

Он был неизбежен, но теперь, не зная, как поведет себя Миранда, Кин окаменел. Несмотря на подготовку к этой встрече, от волнения он никак не мог собраться с мыслями.

– Я не знаю, что сказать, – наконец выдавил он.

– Пап? – окликнула его Миранда, и даже в этом коротком слоге Кин услышал, как дрожит ее голос.

Он почувствовал, как разжимаются пальцы, обхватившие рулевое колесо. Да, это был ее голос. Теперь не в наушнике, а рядом, живой, самый настоящий, но за дрожью в единственном слове Кин уловил самоуверенность, несвойственную той Миранде, которую он когда-то знал.

– Я здесь, – сказала дочь. – Рядом.

Отступив от машины, Пенни обвела глазами парковку.

– Послежу за обстановкой, а вы поговорите. Не надо никуда спешить.

Кин кивнул, открыл дверцу и выбрался из-за руля.

Чуть раньше он уже видел Миранду за окном кафе, но ее образ был искажен декоративным светом, отражениями и потеками на стекле.

Теперь же она впервые стояла прямо перед ним. Во всей красе. Округлые детские черты сменились волевыми контурами зрелости, проступающими только с годами и опытом. Длинные волосы аккуратно подстрижены до плеч. На лице читались неуловимые намеки на возраст: морщинка меж бровей и тонкие складки в уголках губ.

Кин и Миранда стояли в тени, в нескольких футах друг от друга. Пространство между ними заполнял несвежий воздух и резкий свет промышленных ламп, но Кину казалось, что их с дочерью разделяет вакуум. Никто не шевелился и даже не дышал. Кином завладело осознание того факта, что женщина перед ним – это Миранда. Его Миранда, но вдвое старше, чем когда он видел ее в последний раз. Он был уверен, что и у нее на уме похожие мысли.

Она заговорила первой:

– Я… Поверить не могу. Как же я рада тебя видеть…

На глаза ей навернулись слезы, и в них отразился флуоресцентный свет.

Кин хотел сказать что-нибудь, но не смог. Вместо этого обнял Миранду, изо всех сил прижал к себе и коснулся щекой ее макушки. Незнакомое ощущение. С тех пор как он исчез, Миранда сильно вытянулась. Кин всегда предполагал, что она будет рослой, ведь и он, и Хезер были выше шести футов. Теперь же он увидел все своими глазами.

Его затянуло в водоворот воспоминаний. Первое купание. Первый велосипед. Первый день в школе. А затем, как при ускоренном просмотре, все годы между «тогда» и «сейчас» через призму надежды и воображения.

Он пропустил нечто большее, нежели скачки роста.

– Прости, что оставил тебя, – шепнул Кин дочери на ухо.

– Ты вернулся! Да, на самом деле… Честно говоря, не верится.

С ее губ сорвался звонкий смешок, и на бетонной парковке стало чуть светлее.

Миранда отпрянула и, наморщив нос, принялась рассматривать отца.

– Минуточку. Ты совсем не постарел. Наоборот, выглядишь моложе, чем я помню.

Кин положил руки ей на плечи и кивнул Пенни: подойди поближе.

– Я же говорил: все как в том твоем любимом сериале.

Ее щеки порозовели, у глаз проступили морщинки, а на губах заиграла широченная улыбка.

– Пап, я до сих пор его смотрю. Его еще снимают. Но содержание попроще, чем описано в твоем дневнике.

– На основании которого ты сделала видеоигру.

– Откуда ты знаешь?

– Скажем так. Примерно через сотню лет твой поступок огорчит некоторых весьма могущественных людей.

Кин открыл ей дверцу.

* * *

Следующие тридцать минут он рассказывал дочери о замысловатых зигзагах собственной судьбы и в процессе понимал, что впервые говорит с Мирандой о себе, не утаивая никаких подробностей. Его прошлая легенда оказалась настолько продуманной, что дочь на самом деле не представляла, что он за человек. Знала лишь о его существовании.

Жизнь в две тысячи сто сорок втором году. Академия бюро. Ощущения при темпоральных прыжках. Пенни – монетка и невеста. Невозможность вернуться из прошлого и знакомство с Хезер. Метаболизаторы и продолжительность человеческой жизни. Потеря памяти и головные боли. Классическая музыка, кулинария, умение все планировать – те или иные отголоски прежней жизни. Кин рассказал, зачем вел дневник и почему бюро подстроило его исчезновение. Не сбавляя скорости, он сыпал то сухими данными, то случаями из жизни, раскрашивая подробности так, что глаза Миранды в зеркале заднего вида становились все круглее и круглее.

– Поэтому меня и забрали обратно. Тот парень, которого ты видела на заднем дворе… Его зовут Маркус. Каждую неделю мы играем в футбол.

– Мне казалось, ты не можешь бегать.

– Благодаря метаболизаторам колени теперь как новенькие.

– Только не начинайте о футболе, – предупредила Пенни, сидевшая рядом с Кином. – Они с Маркусом только о нем и говорят. Вот бы никогда больше не слышать слово «Арсенал»…

Она оглянулась на заднее сиденье, и краем глаза Кин заметил, как они