Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года - Юрий Григорьевич Корчевский

ржавчины нет ни пятнышка, хозяин следил. Ножны простенькие, деревянные, обтянутые потертой кожей, невзрачные. Непривлекательное оружие для тех, кто не разбирается. Алексей сразу саблю забрал. Прапорщик Вохмянин глянул насмешливо:

– Алексей Иванович! На телеге есть экземпляры получше.

– Мне этот клинок глянулся, по руке пришелся.

Не каждый клинок, будь то сабля, шашка, палаш, подходит человеку. Рост влияет, вес, длина руки. Одному тяжеловато, другому в самый раз. Тяжелый клинок пять фунтов весит, легкий – три. Когда бой, особенно кавалерийский, идет долго, тяжелое оружие утомляет. Зато противнику его отбить труднее, больше шансов выжить. Сабля – атрибут не только кавалериста, но и офицера-пехотинца, а шашка так и вовсе полицейскому положена, как и казакам.

Что удивительно, Прохор сразу трофей правильно оценил. Покрутил в руках, посмотрел на лезвие.

– Сабельке этой цены нет. И хозяев пережила много, потому как выкована лет двести назад.

– Прохор, лишку хватил!

– Точно говорю. Я в Златоусте при заводе служил одно время. Нам ученый из музея заводского как-то показывал и рассказывал. Мы как раз оружие из полиции чистили и смазывали.

Алексей даже не подозревал, что денщик у него столь подкован. Значит, верно саблю себе подобрал, не ошибся, не обманулся невзрачным видом.

После ужина – кашей с маслом из общего котла – спать. День утомительный случился. Переход большой, бой.

Утром, после завтрака и построения, полковник офицеров собрал, расстелил на столе карту.

– Мы вот здесь! – полковник ткнул пальцем. – До Анапы пять верст, она наша. За Анапой земли адыгов. Предупреждаю – родов у них много, называются по-разному: шапсуги, бжедуги, натухайцы, абазины и другие, коих я не запомнил. Но все они адыги – одни привычки, одна вера, магометанская. Ежели мирно себя ведут – не трогать. Особенно дети и женщины, они на местных базарах торгуют или приезжают из аулов за покупками. А к мужчинам их спиной не поворачиваться, нож всадят.

А дальше – указания, какие батальоны несут охрану периметра, где посты. Свободным от караулов проводить занятия с оружием. Муштрой посоветовал не заниматься, больше практические навыки отрабатывать, поскольку новобранцев в батальонах третья часть. Кто-то из старослужащих по ранению после войны списан, другие по возрасту, по сроку службы. Ежегодно в полку обновление на десятую часть состава.

Следующим днем чрезвычайное происшествие случилось. Двое солдат самовольно отправились на рынок, что неподалеку был, и пропали. Сомнительно, что дезертировали. Пройти без оружия, денег, запасов провизии, вдвоем, через неспокойные и недружественные земли невозможно, только если чудом.

Егеря были из роты, в которой начинал служить Алексей, из его батальона. Когда капрал доложил о пропаже, вскипел:

– Почему сразу не сказал, пока догнать можно было? Куда направились?

– В аул по соседству. Вроде купить что-то хотели.

– Чего им покупать? Обуты, одеты, накормлены!

Придется выручать. Алексей полковнику доложил.

– Что думаешь делать?

– Возьму взвод егерей – и в аул, за пленниками. Не вернут солдат, возьму заложников и расстреляю на глазах у аула, в назидание.

– Не жестко?

– Наука будет!

– Тогда бери роту – аул окружить, чтобы никто не вышел. Действуй!

Полковник должен быть в курсе. Но случись потери, спрос будет с Алексея.

В полном боевом снаряжении рота вышла через полчаса, еще через четверть часа аул окружили. Сам Алексей с командиром роты и двумя егерями прошел к дому старейшины. Тот уже на крыльце стоял, встревоженный, при виде офицеров спустился по ступенькам.

Алексей первым поприветствовал. За ними сейчас смотрели из всех домов аула. Не уважить старейшину – значит нажить себе врагов.

– Поручик Терехин! – козырнул Алексей. – Двое солдат нашего полка утром пошли в твой аул и не вернулись, пропали. Мне бы не хотелось проводить обыск, беспокоить людей. Лучше выдай солдат добровольно. Обещаю на первый раз не наказывать никого. Времени даю один час.

Алексей вытащил из кармана часы, открыл крышку, заиграла музыка. Старейшина, видимо, никогда часов с боем не видел, таращил глаза удивленно.

– Время пошло, я вернусь через час!

Есть ли у старейшины часы, Алексей не знал, ему было все равно. Если его солдаты в ауле, старейшина должен о том знать, и если не хочет, чтобы пострадали жители, солдат вернет.

Алексей с сопровождающими вернулся к оцеплению. Несколько раз за периметр пытались выйти адыги: две женщины, потом женщина с ребенком, пожилой мужчина с маленьким мальчиком, наверное, с внуком. Всех солдаты разворачивали. Плохо, что адыги по-русски не говорили, не понимали. Впрочем, как и Алексей и его солдаты не понимали местного наречия.

Время шло. Алексей наблюдал за аулом. Дома каменные, как и заборы. Но какое-то движение в ауле было. То перекликались (знать бы еще о чем), то переходили от двора к двору.

Вели бы себя адыги мирно, не нападали на приграничные станицы или государевы обозы, идущие транзитом в Грузию, никто бы адыгов не обеспокоил. А то получилось – сами сунули палку и разворошили улей с пчелами.

Когда часы отзвонили час, Алексей с прежним окружением двинулся к дому старейшины. Звали его Ата, в переводе с адыгского – отец. Алексей надеялся на благоразумие старейшины.

– Чем порадуешь, Ата? – спросил Алексей через переводчика.

– Не было солдат, – сказал старейшина.

Однако глаза отвел. Алексей сразу понял: врет. Только зачем?

– Ата, ты сам накликал на аул беду. Собери всех жителей на площади.

Подростки, видимо, внуки старейшины, побежали по подворьям. Алексей с сопровождающими присел на деревянную скамью, выжидал, пока все соберутся. Потом обратился к жителям:

– Еще раз предлагаю добровольно вернуть обоих наших солдат. Они в составе полка прошли от Москвы до Парижа, одолели мощнейшую армию мира. И этих воинов вы хотите остановить?

В ответ – молчание, потом перешептывание на своем языке.

– Всем оставаться на местах. Начинаем обыск!

Алексей сам, с тремя егерями из числа толковых старослужащих, осматривал дома. Заглядывали везде – в овины, сараи, подвалы, даже на плоские крыши. В одном из домов обнаружили капли высохшей крови. Сразу насторожились. Капли могли быть от зарезанной курицы, но и от убитого или раненого солдата тоже. В доме и постройках ничего не обнаружили, зато в кустах за домом нашли тела убитых солдат. Егеря принесли их на площадь перед жителями.

– Старейшина, ты утверждал, что моих солдат не было. Пошли со мной.

Привел в дом, показал на капли крови.

– За этим домом лежали убитые, спрятанные в кустах орешника. Кто живет в доме? Ты мне их сейчас покажешь.

Уже на площади приказал Ате:

– Кто?

Тот выкрикнул фамилию. У адыгов сначала называлась фамилия, потом имя. Из толпы вышла женщина.

– Ата, женщина не могла убить двух солдат.