Отморозок 6 - Андрей Владимирович Поповский

увидев, что я не пытаюсь убежать и веду себя спокойно, стали гораздо дружелюбней. После помощи мальчику, я еще немного подлечил старшему из них спину, а когда ему полегчало, на очередной дневке, ко мне уже выстроилась целая очередь из страждущих, и я постарался помочь в меру сил каждому.

Занимаясь самолечением и лечением других, я понял, что использование «ци» ускоряет и активизирует естественные защитные силы организма. Здесь нет никакого чуда и использование метода имеет свои ограничения. Лучше всего поддаются воздействию ушибы, растяжения, переломы, периодически возникающие неврологические боли. Анализируя результаты с точки зрения западного человека, я пришел к выводу, что скорее всего, в точке на которую оказывается воздействие, запускаются активные обменные процессы помогающие выздоровлению. Ничего более серьезного, чем вышеописанное я никогда не лечил, но в пещере ко мне обращались люди с разными проблемами, выходящими за рамки моего понимания и возможностей. С ними я тоже работал и пациенты давали понять, что им становилось лучше. Скорее всего, это эффект самовнушения, или я просто снимал болевой синдром, что приводило к временному исчезновению хронических болей. Не знаю. Может быть когда-нибудь у меня будет время разобраться с этим получше.

Положительным результатом, усилий стало то, что теперь руки у меня больше не связаны и вообще, со мной обращаются очень уважительно, называя Абдурахмон Табиб — то есть целитель Абдурахмон. С медициной в этих местах полный швах, поэтому помощь даже такого знахаря-самозванца как я воспринимается с глубокой благодарностью, как говорится «за неимением гербовой, пишем на простой». А еще я узнал, что мое новое имя, данное Рахимом, в переводе с арабского означает — «раб Милостивого», то есть раб Аллаха, что перекликается с нашим православным «раб Божий».

На исходе четвертой ночи перехода, на границе мы наткнулись на душманский патруль, который нас остановил и всех очень тщательно проверил. Когда один из «духов», принимавший группу по эту сторону границы, грубо толкнул меня, старший охранник подошел к нему и, наклонившись что-то тихо сказал на ухо. С этого момента меня оставили в покое. Всю группу отвели на стационарный пограничный пост, находящийся в паре километров от точки нашего выхода. Там офицер-пограничник пакистанец еще раз осмотрел наше разношерстное сборище, не обратив на меня никакого особого внимания. Все вопросы с ним решали глава группы беженцев и старший из моих конвоиров Анвар.

Машину в Бадабер пришлось ждать несколько часов, которые мы провели просто сидя на земле. Причем, я сидел рядом с охранниками и остальными, ничем среди них не выделяясь. Пришедший ближе к вечеру видавший виды грузовик «Bedford» с деревянными бортами, подняв клубы пыли, лихо подрулил к длинной мазанке в которой скорее всего что-то вроде склада. Набежавшие местные быстро выгрузили из деревянного открытого кузова несколько длинных тяжелых ящиков и тюков, после чего вся наша группа погрузилась внутрь.

По моим внутренним ощущениям дорога к лагерю заняла у нас чуть более часа. На въезде грузовик остановили на укрепленном блокпосту. Всем пришлось выйти и выстроиться рядом с машиной. После короткого разговора нас разделили и меня, с моими конвоирами, отвели в помещение у блокпоста, а беженцы поехали на грузовике дальше. Я помахал на прощанье рукой Махмуду и тот, широко улыбаясь, помахал мне в ответ. Перед тем как нас разделили, его отец еще раз подошел ко мне и с достоинством поклонился.

— Абдурахмон Табиб, еще раз благодарю тебя за помощь, и пусть хранит тебя Аллах. Если когда-то мне, или моим родным удастся отблагодарить тебя, этот день станет для нас счастливейшим в жизни.

— Благодарю тебя Рассул-ага, ты слишком много значения придаешь пустяку, который я смог сделать для твоего сына. — Уважительно кланяюсь в ответ. — Пусть Аллах хранит тебя и твою семью.

— Я сказал, и мои слова тверды как камень, — ответил Рассул и, развернувшись, гордо с прямой спиной пошел к своим.

Я глубоко благодарен учителю Муссе из Азадбаша, уроки которого позволили мне установить контакт с местными. Все, что произошло между нами по дороге, при кажущейся внешней незначительности, в этих краях имеет свой глубокий смысл. Предложив свою искреннюю помощь, я «неверный гяур», встал на одну ступеньку с пуштунами. Дети и семья в этих горах — это святое. Родственники безропотно тащили бы мальчишку на своих закорках по горам столько сколько нужно. Я не волшебник и не исцелил его ногу мгновенно, но явно помог, и выздоровление прошло очень быстро. Возможно, тут дело в его молодом организме и в том, что после того как я вправил сустав в дело вступили естественные защитные механизмы его тела, но скорее всего, мое лечение «ци» тоже оказало положительную роль, как сделало это и для других, кто ко мне обратился за помощью. Здесь очень ценится искренность. Я просто помог и ничего за это не просил. Такое не может быть не замечено.

В этих местах даже враг, который оказывает помощь, может стать почетным гостем. Пуштунвалай стоит выше вражды и выше религии. Одно из самых важных понятий кодекса «Бадал» — компенсация, или как бы у нас сказали — «око за око», требует воздавать добром за добро и злом за зло. Поэтому, все, что было сказано Рассулом, не пустой треп. Его простые слова на самом деле это клятва о поддержке в нужный момент не только Рассула и его семьи, а гораздо шире — всего его клана. Еще один принцип Пуштунвалай «Нано» — то есть честь, здесь не пустой звук.

* * *

За нашей небольшой группой, ожидавшей на блокпосту, вскоре приехал видавший виды пикап, который и доставил всех на территорию крепости. Лагерь беженцев, через который нас везли, представляет собой огромное и запутанное скопление глиняных мазанок, больших палаток, шатров и щитовых домиков. Все довольно запущенное и грязное. Рядом с мазанками и палатками сушится выстиранное белье, тут же в пыли играют дети, а взрослые безучастно провожают глазами нашу машину с вооруженными людьми. Во всей окружающей обстановке чувствуется полнейшая безысходность. Люди, попавшие сюда, были вырваны войной из привычной жизни, и теперь живут в основном на пособия, которые им выделяет правительство Пакистана и гуманитарную помощь. Этого и раздаваемой бесплатно еды, хватает только на то, чтобы не протянуть ноги. Поэтому вокруг беспросветная нищета и убогость. Вырваться отсюда очень тяжело. Но даже в этих условиях на лицах играющих детей видны улыбки и это дает надежду на то, что когда-то для них все изменится к лучшему. Наверное, именно эти дети, а может уже их