Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

неизбежно превратились в таких же праздных и вялых существ, как и их так называемые наездники. Даже те из них, кто постоянно поднимался в воздух, заразились от благородных всадников высокомерием и неплохо разбирались в человеческой иерархии. И неудивительно: ведь в конечном счете при Кудьу Роатане расположение пэкьу значило в Татене несравненно больше, чем отличия в военном деле, и определяло общественный статус. Поэтому гаринафин, принадлежавший тану-гаринафину, крайне неохотно позволял взобраться на себя тану-тигру, даже с разрешения господина. А уж от какого-нибудь воняющего кровью и потом тана-волка такой зверь и вовсе с отвращением шарахался. Высокопоставленные таны находили подобное поведение скакунов забавным и даже поощряли его, считая свидетельством благородного происхождения животного.

А сейчас пришло время пожинать плоды. Благородные боевые скакуны выбрали именно этот критический момент, когда отчаявшимся надсмотрщикам как никогда требовалась их поддержка, чтобы заявить о своих сословных предрассудках. Разумеется, гаринафины прекрасно знали людей, толпившихся сейчас у их ног, но знали они также и то, что это – всего лишь наро, стоящие на общественной лестнице лишь немногим выше рабов, которые под угрозой их плетей возили тележки с кормом и носили воду. Да от них даже воняло навозом простых гаринафинов, как от самих конюхов!

В результате элитные звери недовольно фыркали и, вытягивая длинные изящные шеи, поднимали головы как можно выше, презрительно морща носы. Не хватало еще позволить оседлать себя каким-то безродным, дурно пахнущим наро!

Мятежные конюхи-агоны, никак не ожидавшие подмоги с этой стороны, смеялись и ликовали. А затем, разжившись в казармах для надсмотрщиков оружием получше, они снова предприняли атаку.

Предчувствуя неминуемую гибель, льуку бросились к хвостам благородных гаринафинов. Взбираться на крылатого зверя сзади весьма опасно и неудобно, это удел отчаянных сорвиголов или же полных профанов, но сейчас льуку было уже все равно. Им так или иначе нужно было оседлать строптивых животных.

Гаринафины недовольно били хвостами, как длинношерстные буйволы, отгоняющие назойливых мух слисли. Некоторые надсмотрщики вопили, подброшенные в воздух, другие стонали, сбитые с ног и придавленные тяжким весом зверей. Конюхи-агоны подбегали и проламывали им черепа, при этом некоторые иронично возносили хвалу гаринафинам.

Благородные скакуны, испытывая отвращение к устроенной в их некогда образцовом загоне кровавой мешанине, возмущенно мычали, призывая конюхов немедленно прибраться. А уж когда те, вместо того чтобы исполнить свои обязанности, попросту побросали трупы и вернулись в большой загон, элитные гаринафины пришли в неподдельное удивление. Они продолжали мычать и стонать в надежде, что нечестивцы одумаются и все вернется на круги своя.

Мятежникам не было дела до этих бесполезных аристократов. У них имелась более неотложная забота – сбежать отсюда.

Торьо, которой при виде кровавой бойни стало дурно, чуть не скатилась со спины ездовой собаки. Китос подхватил ее.

– Ты хорошо справилась, – ласково сказал он девушке.

По какой-то неведомой причине вождь ледового племени не расценивал испытываемое Торьо неприятие войны и убийства как трусость или нечто, заслуживающее презрения. Скорее уж, он угадывал в Торьо – хотя та не боялась богов и не верила им – некую связь с потусторонним миром, как если бы она была шаманкой культа Торьояны Миролюбивого, бога танто-льу-наро.

Кораль, по крайней мере тот его отсек, где содержались рядовые боевые гаринафины, теперь почти полностью опустел, поскольку большая часть животных сбежала. Осталось лишь несколько одиноких особей, которые сонными взглядами наблюдали за мельтешением людей.

Га-ал и Алкир приземлились, тяжело отдуваясь.

– Льуку идут сюда! – сообщил Тооф.

– Пора убираться, – решил Китос, прижимая к себе Торьо.

– А как же города-корабли? – возразила Радия. – Мы ведь еще не добрались до них.

– Пэкьу Тэра сказала… – Окружающий мир плыл перед глазами у Торьо. Она пыталась стряхнуть обуревавшие ее ужас и отвращение: еще больше смертей, больше убийств – и так без конца и без края. —…Сказала, что после гибели Кудьу мы должны освободить гаринафинов и немедленно уходить.

– Но у нас намного больше людей, чем мы рассчитывали, – заметил Китос. – Если мы… – Голос его осекся.

Однако все поняли, что вождь имел в виду. К воинам ледового племени и их собакам добавились поддержавшие восстание конюхи-агоны и пленники-дара, которых увела за собой Торьо. Но поскольку Га-ал и Алкир не сумеют увезти вдвоем такое множество народа, от погони им не уйти.

Повторялась история с бегством из долины Кири.

– Мы обязаны выбраться все… – Лишившись чувств, Торьо повисла на руках у Китоса.

– Нам нужно отвлечь их, – медленно проговорила Радия, обращаясь к Тоофу.

Оба понимали, что «отвлечь» в данном случае будет, скорее всего, означать неминуемую гибель.

Тооф посмотрел ей в глаза:

– Ты полетишь на Га-але и отвезешь всех в безопасное место. Поскольку я более умелый наездник, то останусь здесь с Алкиром.

– Нет, – возразила Радия. – Со времени смерти тана Вары…

– Мы оба в ответе за ее смерть! – заявил Тооф.

На миг повисло молчание. Агонянка Вара Роналек, старая тан, которая приняла Радию и Тоофа в свой клан, погибла в ходе схватки на гаринафине, увозившем детей из долины Кири. У Тоофа и Радии не было тогда времени объяснять Варе свой план.

– Но мы не вправе погибать оба, – возразила Радия. – Один из нас должен выбраться отсюда, ибо просто обязан помочь пэкьу Тэре найти детей. Только нам с тобой известно, где мы их оставили…

– Может, никто еще и не умрет, – прервал их Китос.

Тооф и Радия недоуменно посмотрели на него.

Старик указал на рядовых боевых гаринафинов, все еще сидящих в корале. Таких, кто предпочел остаться, а не улететь вместе с семьями, насчитывалось около дюжины. Звери опустили головы на землю, приглашая бывших рабов-агонов забираться им на спины.

– Как я понимаю, они хотят сражаться вместе с нами.

С невероятными усилиями Тово Тасарику и команды патрульных гаринафинов, находившихся в воздухе в момент взрыва, сумели восстановить среди перепуганной орды льуку некое подобие порядка. Кружа и скользя над оставшимися без вождей наро и кулеками, мельтешащими среди шатров, тан выкрикивал наставления и команды, определяя, что каждый должен делать и как подготовить Татен к ожидаемой атаке мятежников.

«Ну и ну, – невольно подумалось ему, – никакой дисциплины: настоящее стадо длинношерстного скота, которым легко управлять».

Теперь, когда Тово подвернулся шанс укрепить свой авторитет, ни в коем случае нельзя упускать его. Если сейчас повести себя правильно, то потом он сможет указывать шаманам и выжившим танам, кто из юных сыновей Кудьу станет новым пэкьу и будет править – под его, Тово, надзором, разумеется, всячески прислушиваясь к его наставлениям…

А быть может, он прибережет сигнальные копья из белого рога гаринафина, этот символ власти пэкьу,