Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

– Да у нас и лекарь есть, – кивнул на меня боярин Лука. – На случай, чтобы сразу не умер. Ты же поможешь, если что, Олег?

– Помогу, конечно, почему нет, – ответил я. – Для общего дело-то постараться можно. Может быть те, что в крепости засели, задумаются, что мы с ними можем сделать. Ну и в целом, как я уже сказал, за девок с ними рассчитаться неплохо было бы.

– Короче говоря, хорошо, что вы пленного взяли, – обратился к боярину Луке Иван.

Пленный уже мычал, не переставая. Он-то нас слышал и прекрасно понимал, что все сказанное, относится именно к нему. И я сомневаюсь, что он догадался, что это – всего лишь представление для того, чтобы заставить его говорить. Тем более, мы были вполне в силах исполнить обещанное и действительно замучить его до смерти неподалеку от крепостной стены. Думаю, Анастасии такое решение понравилось бы.

Интересно, а куда пропала девушка? С нами ее не было, хотя я был бы не против, чтобы к моей дружине присоединился еще один боец. И ведь неплохой боец, она себя уже успела показать на тренировках. Может быть, в лагере осталась? Или еще что-то задумала?

Я поймал себя на мысли о том, что начинаю волноваться о ней. Все-таки привык, что девушка всегда рядом, она ведь и живет у меня в палатке вместе с этой самой рыженькой бойкой лекаркой по имени Юля. И это соседство, как не удивительно, ни капли меня не стесняло. Да уж, ну и дела, а если бы кто-то раньше сказал бы, что я буду жить с девками в одной палатке в военном лагере, разбитом у осажденного города, я б ни в жизнь не поверил бы.

– Сказать что-то хочет, – проговорил боярин Лука. – Вон как тужится, как бы сознание не потерял.

Пленный крымчанин действительно весь раскраснелся. Поняв, что мы обратили на него внимание, он слегка поумерил свой пыл, но все еще продолжал что-то поскуливать. Хотя разобрать, конечно, было ничего не зря, и даже жестами показать он ничего не мог, потому что спеленали его очень качественно.

– Так что, даришь мне пленника, Олег? – спросил Иван Резаное Ухо.

– Дарю, почему нет, – ответил я. – Броню только с него заберем, добрая броня.

– Почитай у него одного она и была добрая, остальные в поддоспешниках были, – деловито проговорил боярин Лука. – Мы собрали там железо их, поддоспешники, из тех, что без труда заштопать можно будет. Надо будет отправить кого-нибудь из молодых на реку, пусть постирают, чтобы не загнили.

– Отправим, – кивнул я. – Наши-то целы все, Слава Богу.

И перекрестился. Уж не знаю, Бог ли нам сегодня помог, или мы сами такие молодцы. Но сдается мне, что не зря я молюсь ему. Слышит он мои молитвы и моих людей бережет, пусть они сами ему и не готовы поклониться. Ну ничего, может быть все выйдет еще. Увидят, что удача нам идет, задумаются, что это Господь нам помогает. Ну и сами потихоньку христианство начнут принимать.

Но боярин Лука молодец, конечно, и беглецов поймал, и о добыче не забыл. На такого человека положиться в любом деле можно. Повезло мне с ним, повезло, ничего не сказать.

Иван Резаное Ухо подошел к пленному, развязал тряпку, повязанную вокруг рта, и вытащил их него кляп.

– Не губите! – закричал пленный. – Не губите, на все согласен, все расскажу, проводником стану, в Крым вас проведу, только не убивайте!

– Да не ори ты так, – поморщился Иван. Голосил пленник действительно знатно, так, что люди вокруг стали оборачиваться, отвлекаясь от своих дел. – Пока ты говоришь, мы тебя не убьем. Но орать не надо, мы все близко стоим.

– Хорошо, – ответил пленный, тяжело сглотнул и уже спокойным голосом попросил. – Попить дайте. Из-за тряпки этой в горле пересохло, дышать тяжело. А говорить уж вообще…

– А чего болтаешь тогда, если говорить тяжело? – спросил Петр.

– Он думает, что, если мы ему попить дадим, то уже не убьем, – ответил Иван. – У крымчан обычай такой, если ты кого-то водой или едой угостил, то его убивать уже не принято. Но он знать должен, что у нас такой обычай не в ходу, так что убить мы его всегда сможем. Есть вода у кого-нибудь?

– Держи, – Петр снял притороченный к седлу бурдюк и передал его Ивану.

Тот выдернул пробку и напоил пленного, но так как тот был привязан к седлу в очень неудобной позе, добрая часть воды пролилась мимо рта, по лицу, да по лошадиному боку. Вернув бурдюк Петру, Иван снова склонился над пленным.

– Ну что, теперь готов говорить?

– Готов, воевода, – ответил крымчанин. – Спрашивай, все, что знаю, расскажу, на любой вопрос отвечу.

– Кто такой Петр? – Иван вдруг начал допрос совсем не с того, чего я ожидал. – Какие роды за него стоят, почему он вообще решил, что может Херсон захватить?

– Так это, – ответил пленный. – Петр – вождь. Сильный вождь, и род у него большой. Хитрый он и жестокий, несколько крымских родов под себя подмял, большие земли забрал. Говорят, оружие для этого ему купцы местные отправили, как бы в дар, для того, чтобы он побольше власти в Крыму взял. Так он и взял, но решил оружие, которое ему дали, против самих купцов повернуть. И ведь ему удалось это, Херсон, как ни крути, он взял.

– Что еще можешь о нем сказать? Слабости у него какие есть, меня это больше всего интересует.

– Слабости? – пленный криво усмехнулся. – Я не знаю, я же лично с ним знаком не был, да и видел его в жизни до этого несколько раз всего. Говорят, тщеславен он. Больше всего о славе мечтает, поэтому на Херсон и пошел. Решил добиться того, чего у дедов не вышло, часть большой земли под себя заполучить.

– Родные есть у него? – продолжил спрашивать Иван. – Жена, дети. Родители.

– Про родителей откуда мне знать-то? – удивился пленный. – Отец вроде бы погиб, он тоже вождем был. Жена есть и детей двое. Но они в Крыму, вам до них не добраться. У него в Крыму крепость своя есть, небольшая, правда, деревянная, вроде ваших застав, что на границах расставлены. Людей там, говорят, немного осталось, воинов человек тридцать всего, но крепость маленькая, поэтому оборонять они ее смогут долго.

– Плохо, – поморщился Иван, и я его понял.

Если бы можно было только как-то добраться до жены и детей этого самого Петра, и привезти их сюда в Херсон. А потом попытаться обменять их на