Рождённые из пепла - Акили

Квартал выглядел мёртвым, как были мертвы его обитатели. И всё это случилось руками Витарра… Когда он увидел вдалеке живого человека, то сначала даже не поверил. Вдруг это призрак? Ждёт его, чтобы отомстить?

Но нет. Паренёк был из плоти и крови. Помладше Витарра, может, чуть больше двадцати лет. Он стоял и смотрел на пепелище пустыми глазами.

Витарр не сразу определил место. Сгорев, оно изменилось до неузнаваемости, но по мелким уцелевшим деталям понял, что здесь стояло поместье семьи Уэзербри. У них над дверями раньше был вырезан лебедь – их герб.

«Окраина сада Уэзерби… тьма их раздери!»

Витарр сжал ладони в кулаки, и в этот момент парень пробормотал тихо и горестно: «Ирика». Кулаки тут же разжались. Это всё он, это Витарр привёз сюда злосчастный бочонок! Всё сделали его руками…

Витарр подошёл к парню и со скорбью и сочувствием сказал:

– Здравствуй. Ты молишься здесь? Давай помолимся за погибших вместе. Может, вдвоём мы лучше докричимся до богов.

Витарр сидел на кровати в трактире Визарда, наклонившись и спрятав лицо в ладонях. Дани присматривал за поместьем, Торн сидел внизу и следил за лестницей, чтобы ничьё ухо не приближалось к двери их комнаты. Ивор сидел напротив Витарра и поражённо его слушал.

Когда стало понятно, что друг закончил, Ивор хотел что-то сказать. Хоть что-нибудь!

«Вот, значит, в чём дело, – подумал он. – Вот почему ты подошёл тогда ко мне. Подошёл ко всем. Ты чувствуешь вину… Глупость!»

– Ты не виноват! – сказал Ивор чуть громче, чем следовало.

– Виноват, – тихо ответил Витарр.

– Ты не знал.

– Я не узнал. Я чуял, что там масло, и ничего не заподозрил! Совсем! Ты спрашивал, кто у меня погиб, Ивор. Так вот теперь ты знаешь – никто! Моя трагедия в том, что я своими руками…тц, и не заподозрил!

– А что бы сделал, если бы заподозрил?

– Что угодно.

– Тебя бы убили. Нашли бы кого-нибудь другого. Что бы это изменило? Ты не виноват в пожаре, и ты не смог бы его остановить. – Ивор поднялся и принялся ходить по комнате. – Во имя света! Хорошо, что они не знали твоего настоящего имени. Но как же так… я не понял.

– Чего?

– Зачем им был нужен ты? Разве не проще было выставить пожар случайностью, чем обвинять кого-то?

– Ивор… им не нужна была случайность. Им нужен был виновник. Королевскую семью уже к тому времени убили, и на кого-то это нужно было свалить.

– Ох, теперь понимаю. И Микая сказала, что во всём обвинили её жениха. Как его там?

– Кристиан Ваэль.

– Точно. Она говорила, что семья Ваэлей – рыцари в трёх или скольки там поколениях и добивались потомственного дворянства. Вот-вот уже должны были получить. Король на приёме отпустил по этому поводу шутку, и из-за этого Ваэль устроил резню и пепелище? Там что, совсем идиоты?

– Напротив. Там сидят очень умные люди, и они всё просчитали. Устроили переворот, устранили претендентов, выставили козла отпущения. И заняли трон.

– Микая невиновна. Её просто выдали замуж за короля из-за крови, – продолжал рассуждать Ивор, меряя шаги по комнате. – Виновен ли сам король? Может, это его дядя всё устроил, а потом посадил племянника на трон и выпросил у него место канцлера?

– Не знаю насчёт причастности короля, но канцлер виновен наверняка. Теперь я уверен, – Витарр сжал руки в кулаки.

– Из-за… того рыжего парня?

– «Рыжий парень» и есть тот, кто меня нанял на развозку. Были ещё грузчики, потом люди в капюшонах. Я не запомнил всех – не думал, что важно – какие-то лица забылись со временем, но его я помню. Ивор, у меня хорошая память. Это он меня нанял.

– И если он обнаружился спокойно выходящим из поместья канцлера, то…

– То канцлер стоит за Ночью Пепла.

– И Днём Крови, скорее всего, – почесал голову Ивор.

Сейчас он старался мыслить трезво, держать чувства на отдалении. Ивор оплакал Ирику, Ивор отомстит за неё, но сейчас нужно поддержать друга, а не метать молнии в жажде мести. Как ни странно, у Ивора получилось остаться спокойным после новостей.

Витарр же напротив суетился, что-то обдумывал, соображал.

– Три года, – бормотал он, – три года я всматривался в лица на улицах, пытался узнать тех людей. И никого не увидел, потому что они были здесь.

– Они уже замяли всё, но канцлер на всякий случай спрятал всех причастных подальше от столицы, – кивнул Ивор.

– Но не учли, что остался свидетель. Я.

– Жаль, что тебе не поверит весь Адамант, но мы можем рассказать обо всём королеве. Вдруг она что-нибудь придумает?

– Она сама беспомощна.

– А вдруг? И насчёт поместья…

– Ивор… подождём несколько дней. Если этот наниматель появится, я вытрясу из него всё. Если нет… то спасаем девочку, и – ладони снова сжались в кулаки, в глазах стреляли молнии, – я хочу, чтобы это поместье сгорело дотла.

* * *

Нож мягко вошёл в головку сыра и отрезал ломоть. Ещё несколько движений, и по тарелке рассыпались ровные кусочки. Генрих насаживал их на вилку и прикусывал к ароматному вину.

Вот как выглядят мир и покой.

С отъездом короля во дворце стало намного тише. Исчезла суета, которую Арчивальд всегда вокруг себя создавал. Вокруг Генриха не было хаоса. Все слуги отлично знали его распорядок и предпочтения, приказы и поручения исполнялись неукоснительно. Всё было идеально выверено и предсказуемо, как маятник.

Может, идея короля самому поехать на войну не так уж плоха? Генрих возражал, но Арчивальд упрямый, как баран.

«Ни один король не прославился, сидя в замке и заседая на собраниях. Зато сколько королей обессмертили себя в битве», – упорствовал он.

«И погубили», – заметил Генрих.

«Дядя, там куда интересней, чем здесь! Я еду!»

Генриху оставалось смириться и положиться на генерала Брейгона. Он своё дело знает и не даст мальчишке бросаться на мечи. Да и сам Арчивальд не склонен к показному геройству. Он из тех, кто подстроит действо и будет хихикать над ним из-за угла. Если замысел удастся, объявит себя героем. Если провалится, то обвинит других. Такой Арчивальд человек.

Однако кое-что беспокоило канцлера: зачем король взял с собой жену? Арчивальд бы скорее воспринял это как отдых от ненавистной супруги. Может, Генрих всё-таки его убедил?

«Ты же сам хотел, чтобы я больше времени проводил с королевой», – заявил ему перед отъездом племянник и закатил глаза. Пусть так. Даже любопытно,