Чёрный ратник - Макс Гато

Её глаза медленно поднялись и встретились с моими.

— Давай на сегодня закончим, — предложил я.

Рыжая шмыгнула носом, но спорить не стала. Я снял плащ и накинул его ей на плечи.

— Пойдём в дом.

Я жестом пригласил её за собой, и мы вместе зашагали по дорожке к главному дому.

— Тим это не имя, — совершенно серьёзно произнесла Ярослава. — Это кличка.

— Почему это? — усмехнулся я. — Коротко, удобно, в бою легко позвать. А вот Ярослава — слишком длинно.

— Не вздумай называть меня Яра! — тут же вспыхнула рыжая, схватив меня за локоть.

— Не буду, — покачал головой я.

— Так и не скажешь своё настоящее имя? — спросила она, когда мы уже подходили к дому.

Отвечать я не стал. Зачем? Тим и есть мое настоящее имя, а о Темниковых пока не нужно знать никому постороннему.

Во дворе усадьбы уже не было ни конюхов, ни Ивана, ни тем более Олафа. Балконы тоже пустовали, поэтому я спокойно вошёл в дом, пропуская рыжую вперёд. Слуги выделили мне комнату. Я помылся, поел и провалился в сон.

Так и наступило утро.

Задерживаться у Суровых я не стал, даже не смотря на их гостеприимство.

— Уже уезжаете? — с заметным разочарованием поинтересовался Игнат Степанович Суров утром, когда увидел, как мы нагружаем лошадей.

— Да, — кивнул я. — Нам пора. Испытание мы выполнили и нам нужно вернуться к сроку. Орден не ждёт.

— Понимаю, понимаю, — пробасил Суров.

Из усадьбы пахло дымом, свежеиспеченным хлебом и чем-то сладким, поэтому Иван бросал мечтательные взгляды на дом. В остальном же настроение было сдержанным и слегка приглушённым усталостью. Олаф выглядел мрачнее обычного, хотя он и так никогда не был особенным весельчаком. Его единственная рука проверяла подпругу, а взгляд то и дело опускался на окружающие холмы и деревья.

— Может, это… — почесал затылок Суров, — гостинцы возьмёте?

Я серьёзно посмотрел на крепкого купца.

— Я не имею никакого отношения к результату боя, — напомнил я ему. — Ваш боец победил, поэтому вы и получили реку.

— Знаю, знаю, — примирительно поднял перед собой руки Суров. — Но орден мог вынести другое решение. В прямом бою мы вряд ли устояли бы.

— Орден взяток не берёт, — покачал головой я, глядя на то, как слуги Суровых выносят на крыльцо несколько плотно набитых мешков.

— Да что вы, что вы, какие взятки! — отмахнулся от моих слов Суров. — Провизия в дорогу.

Он явно заметил мой недоверчивый взгляд, поэтому поспешил добавить:

— Дело вы сделали. И сделали без лишней крови и разорения земель, по-умному. Так что за это — отдельная благодарность от чистого сердца.

Я посмотрел на Ивана. В его глазах была какая-то щенячья надежда. Из дома вышла Алёна, она прошла к своей лошади, не обращая внимания на происходящее во дворе.

— В каком мешке больше сладкого? — спросил я, вспоминая об обещании Пантелеймону.

Суров ткнул пальцем в один из мешков.

— Ладно, — махнул рукой я. — Возьмём его в дорогу.

Суров засиял, и Иван тут же подскочил к мешку с провизией и принялся забрасывать его на лошадь.

В этот момент тяжёлая дубовая дверь усадьбы со скрипом распахнулась, и из неё выскользнула Ярослава. Она, как и всегда, была в своих изысканных, отполированных до блеска доспехах, её рыжие волосы были заплетены в тугую косу.

Суров тем временем подошёл ближе ко мне, залез за пазуху и достал оттуда свиток. Он протянул его мне. Я взял его, бумага была плотной и качественной.

— Это моё официальное свидетельство для ордена, — пояснил Суров. — В нём написано, что конфликт улажен по решению подмастерья Тима и что семья Суровых удовлетворена исходом и благодарна ордену за скорое и мудрое вмешательство. Сам я ещё, конечно, гонца в цитадель направлю, но пусть ваши там знают всё сразу.

В словах купца сквозило не просто удовлетворение, а даже уважение. Он смотрел на весь отряд не как на зелёных подмастерьев, а как на настоящих ратников.

— И ещё, — Суров сделал шаг ближе и понизил голос, — о благодарности для ордена я позабочусь отдельно. Чтобы ваши начальники знали, что Игнат Суров своих благодетелей не забывает.

— А вот это, — сходу отрезал я, — не моё дело. Орден просто поддерживает порядок.

Суров понимающе закивал, но расплылся в довольной улыбке.

— Порядок ведь разный бывает, — хитро прищурился купец. — Так что не скромничайте.

Он обвёл наш небольшой отряд ещё одним одобрительным взглядом и сделал шаг назад.

Тем временем все закончили собираться. Лошади были нагружены, люди вооружены и готовы к поездке назад. Времени у нас было достаточно, так что мы могли не спешить.

— Счастливой дороги! — прокричал Суров и помахал рукой. — И да хранят вас боги!

Я сунул свиток в сумку.

— Вперёд! — скомандовал я.

Отряд тронулся с места, и лошадиные копыта застучали по камням во дворе, выбивая чёткий ритм. Мы миновали ворота усадьбы, проехали мимо склонившихся в знак уважения дружинников и ополченцев Сурова и выехали на главный тракт, ведущий на юг, к Ярмуту и цитадели.

Мы поехали по тракту и вскоре покинули долину, оставив позади и две враждующие усадьбы, и реку Каменку, и Чёрный ручей.

Дорога петляла и вела нас по холмам, вскоре она начала сужаться, вползая в старый угрюмый лес.

Иван ехал сбоку от меня и после вчерашнего то и дело пытливо поглядывал то на меня, то на Ярославу. Он явно ломал голову, о чём мы говорили в темноте у амбара, но спрашивать не решался.

Лесной воздух стал влажным и сырым. Я с удовольствием дышал полной грудью.

Я ехал во главе колонны, чуть левее позади ехал Иван, Олаф замыкал отряд, а в середине скакали девчонки.

Я по опыту знал, что леса Уральского княжества редко бывали безопасными, поэтому прислушивался к окружающему пейзажу и к себе.

Листья шелестели в округе, где-то вдалеке закричали птицы, а в кустах треснула ветка и коротко щёлкнул…

— Арбалет! — закричал я низким резким голосом.

Я мгновенно натянул поводья, направляя коня в сторону. В тот же миг из-за стволов сосен справа и слева от дороги засвистели арбалетные болты. Я вспыхнул тёмно-серой аурой, используя маскировку, выученную у Олафа.

Мир сузился до полосы дороги, стволов деревьев и свистящей смерти. Первый болт просвистел в сантиметрах от моего лица и с глухим стуком вонзился в сосну позади, второй чиркнул по бедру.

Я увидел, как впереди, в шагах двадцати-тридцати, заблестели острые нити. Нас ждали. Это была ловушка.

Иван уже был на земле, его круглый деревянный щит мгновенно оказался поднят, в него с резким стуком впился