Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Брайс под озадаченное хмыканье Гедимина поддел уплотнитель и сдвинул крышку. Из открытого корпуса повалил пар.

— Ещё надо, — буркнул филк, задвигая крышку и стряхивая с лицевого щитка конденсат. — Старший! Ты мыться пришёл, или что?

— Вы что, время стерилизации на пальцах считаете? — Гедимин не двинулся с места. — Часов ни у кого не… Sa hasu!

— Сам такой, — нестройно огрызнулись филки, но сармат ничего не заметил — у него и так ныло под рёбрами. «Да, верно. Часы. Откуда на Равнине часы⁈ Может, только у Гварзы. Заэкранированные. А остальным… Hasu! Чем тут можно измерять время? Хотя бы пятнадцать минут отмерить, чтобы они в машину не лазали…»

— Сейчас, — буркнул он, в задумчивости хватаясь ладонью за термопластину и щурясь от боли и досады. «Щитки в переплавку. Это — в шатёр. И поискать какую-нибудь чашку… ракушку… полую кость… где-то тут тростник был…»

В душевую он вернулся через восемнадцать минут; две из них ушли на проделывание отверстия в подвернувшейся ракушке, ещё пятнадцать — на замеры времени вытекания воды из этой ракушки. Вытекала она чуть быстрее, чем сармату хотелось бы, а проделанное отверстие постепенно должно было расширяться и сбивать точность «часов» всё сильнее… но зато у ракушки были удобные выступы для цепляния на стену, да и высокая точность тут была ни к чему.

Когда он с «водяными часами» вошёл в душевую, стерилизация уже закончилась. Филки втащили в предбанник волокушу и сгружали на неё последние миски. Ещё двое отцепляли от заглохшей поршневой машины приводы и собирались куда-то её тащить.

— Старший! — укоризненно сощурился на Гедимина комендант Дасьен.

— Тихо ты, — буркнул он, показывая просверленную раковину. — Вот из этой штуки вода, если налить до краёв, вытекает четырнадцать с половиной минут. Наполняешь, вешаешь на стену, запускаешь стерилизатор. И не лезешь в него, пока не вытечет! Много мойщиков уже ошпарилось? Чего сразу не сказал, что такая проблема⁈

Комендант присвистнул. Филки, забыв о мисках, повернулись к сармату. Ракушка пошла по рукам.

— Типа такие часы… — пробормотал комендант, отобрав «устройство». — Н-ну… тут, наверное, по-другому никак… Местные принесли?

Гедимин сердито сощурился.

— Вы и до таких не додумались. Эта штука простая, она работает, — чего тебе ещё?

Филк, разгружающий посудомойку, вытряхнул на волокушу последние миски и принялся дуть на перчатки. Горячую воду из стерилизатора спустили пару минут назад, налили прохладной, но стекло так быстро не остывало — и пальцы филку прижгло. Гедимин смотрел на него, угрюмо щурясь, и думал, что с такой ерундой филки могли бы разобраться без него.

— Давай-давай! — пришёл в себя комендант. — Это — в барак, эту штуку — в шатёр Кета. Где вторая телега? Заезжай!

Филки быстро потащили волокушу к выходу. В двери уже заглядывали другие, с пустой повозкой. Минута — и она с плеском въехала в душевую.

— Вира помалу! — скомандовал Дасьен, отступая от поршневой машины. Ракушку с отверстием он держал в руках — строго вертикально, будто она была полна воды.

Машину опустили на волокушу, привычными движениями накинули крепящие ремни.

— Пусть бы она тут стояла, — пробормотал Гедимин, отступая к стене. Судя по слаженности действий, эту операцию проводили каждый день — и, может, не по одному разу.

— От воды ей ничего не будет. Пусть тут стоит. Она только вам сейчас и нужна…

Дасьен со вздохом развёл руками.

— Мы бы с радостью, Старший. Самим надоело. Но местные её пугаются… Эй! Левее давай!

Повозка вильнула влево и выползла за дверь. Дасьен, отряхнувшись от конденсата, пошёл за ней. Гедимин остался бесцельно смотреть на вскрытый стерилизатор и распахнутые для просушки вентиляционные лючки. «Местные пугаются… Это они после того подъёмника всё не успокоятся? Их же никто не заставляет руками в цилиндры лезть…»

…Термоизоляция работала — нижняя часть цилиндра была чуть тёплой, но, когда Гедимин его вскрыл, по пальцам потянуло жаром. Чашка-отражатель выдержала и нагрев, и давление воздуха, и перевозку. Температура внутри неё оставалась прежней — чуть больше тысячи градусов.

«Сделать ещё две и погонять вхолостую и с приводами,» — думал Гедимин, вынимая отражатели и закладывая «старые» термопластины. «Где-то тут ульсена… А, верно. Всё в горячем цехе. У Вепуата заня… Hasu! Как он там — один против двух народов⁈»

…Гарью и раскалённым металлом из «шлюза» не тянуло, рёва огня было не слышно. Гедимин, нарочно зацепив плечом косяк, вошёл в цех. Его поприветствовали с двух сторон — пронзительным визгом и шипением и треском. В проёме в «стене» защитного поля стоял Вепуат. Он посмотрел на Гедимина и тяжело вздохнул.

— Всё остудил? Где поддон?.. А, ладно. Запасной я нашёл. Покажи тоготцам, как делать витое донце. Что это — не знаю, но им очень надо.

…Защитное поле со сквозной дырой размером с сармата разделяло цех надвое чисто символически и никому помешать не могло бы. Но к нему никто не подходил. Скогны по одну сторону и Сэта по другую стояли друг к другу спиной или боком и не отвлекались от работы. Одни освоили плоскостенные чашки, другие — кувшины-конусы со спиральным дном; ручки в этот раз получились ровные и почти одинаковые. Гедимин нашёл бы, что переделать, но сейчас его занимали зеркальные термоотражатели — и способы измерять время.

— Вот они о чём толковали, — хмыкнул Вепуат, посмотрев на поддон. — Забавно. Такая витая ракушка. Гедимин, а ты ладони поплавил.

Его слова были едва слышны сквозь радостное и сердитое верещание Скогнов. Посмотреть на «успехи» тоготцев снова сбежался весь лагерь. Гедимин покосился на измятые и сплющенные щитки на ладони и недовольно сощурился.

— Переделаю… Вепуат! Спроси у местных, пока не разбежались, — как тут измеряют время?

Вепуат мигнул.

— В днях. Ну… ещё день и ночь различают. Но это в каждом Сфене по-своему. Тут вообще всё не очень точное.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Да я заметил. Ладно, день на часы и минуты они не