Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

Катя не ревновала мужа разве что к фонарному столбу, хотя даже в этом он был не уверен. Её бредовой фантазии вполне могло хватить, чтобы и в столбе разглядеть небывалую стройность и привлекательность. Жена начинала его отчитывать прямо возле кассы в супермаркете, если, расплачиваясь, он вдруг не так что-то сказал продавщице или, Господи помилуй, если вдруг ей улыбнулся. И было совсем не важно, кто сидел за кассой: двадцатилетняя девчонка или шестидесятилетняя бабулька. Катя видела его похотливый взгляд всегда и везде и бесконечно доставала мужа, независимо от того, насколько это соответствовало действительности.

Как он пережил её первую беременность, одному только богу известно. Девушка не давала ему прохода. Из-за их взаимоотношений у Кости возникали постоянные проблемы на работе, и в конечном итоге его оттуда уволили. Костя устроился на службу по контракту, и стало только хуже. Теперь и здесь приходилось постоянно отпрашиваться домой, потому что ей, прямо средь белого дня, видите ли, стало одиноко. И Костя, в силу своего мягкого характера, не мог противостоять жене. Волей случая или судьбы он был мягким, не мог сказать ничего против её воли и, опустив голову, в вечном унынии выполнял все её даже самые безумные прихоти.

Он любил Катю, но какой была сейчас эта любовь? Каково понимать, что ты полностью теряешь себя как мужчину и становишься просто бесхребетной куклой в руках человека, который должен любить тебя, так же как ты его. В очередной раз в своей недолгой жизни Костя подумал о том, как было бы хорошо, если его родители и брат были бы сейчас живы…

Неожиданно на горизонте что-то показалось. С сигнального мостика пространство вокруг корабля довольно хорошо просматривалось, и вдалеке было видно что-то вроде свечения. Создавалось впечатление, что где-то там, за горизонтом бледно-жёлтыми тонами светится ночной город. Вот только такого быть не могло, и Костя был прекрасно проинформирован об этом. Он знал, что прямо по курсу должно быть только бескрайнее море и ничего больше. Да, именно так всё и должно быть… Но вот только куда вдруг исчезли все звёзды и луна? Совсем недавно они ярко освещали ночное небо, а теперь их нет. Может, и не было? Возможно, он ошибся.

Костя вновь уставился вдаль. Несомненно, свечение и правда было. Цвет был бледно-жёлтым и странно напоминал ему о дочери, которая вот так смешивала гуашь жёлтого и белого цветов на листе бумаги, получая подобный оттенок. Необычные ассоциации порождало свечение, но это не всё. Оно… Мерцало… Это происходило не часто, а словно какими-то неторопливыми импульсами. И самое странное было в том, что свечение это очень быстро приближалось. Создавалось впечатление, что не корабль к нему движется, а наоборот, оно движется к нему навстречу.

Несколько мгновений спустя Костю уже окутал туман, но туман этот был не совсем обычным. Это была светло-жёлтая, почти непроглядная субстанция, так непохожая на обычный туман. И… Он пульсировал… Туман, или что бы это ни было, был живой. Косте эта мысль пришла в голову неосознанно и сразу. Теперь он боялся, и его страх был жутким, до самого мозга костей настоящим. Однако Ефимцев не собирался уходить. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что он должен остаться именно здесь, на сигнальном мостике.

И он остался.

– Здравствуй, Костя.

Ефимцев резко обернулся на голос, так неожиданно раздавшийся совсем рядом, и тут же оторопел. Его дыхание, учащённое до предела, в ту же секунду буквально остановилось. Он потерял дар речи и не мог пошевелиться. В трех метрах от него стояла его родная мать, и голос, который он услышал, Костя узнал бы из миллионов других.

Она была прекрасна.

Красивая и стройная, как в те годы, когда он был совсем ребёнком, какой он помнил её в лучшие годы. Рядом с мамой стоял отец. Молодой и крепкий, совсем как до той страшной трагедии, что случилась с его братом. А между родителями… Господи… Стоял Ванька… Его старший братик, сейчас совсем ещё маленький невинный ребёнок, жизнь которого проклятый Бог забрал так рано…

По щекам сержанта потекли слёзы. Не в силах совладать с чувствами безудержной любви и непомерного страха, одновременно проявившимися внутри него, Костя так и продолжал стоять неподвижно в стороне.

– Подойди к нам, сынок. Мы так скучали по тебе, и нам тебя очень не хватает. – Голос матери был таким нежным и таким притягательным, она говорила тихо и неторопливо.

Но Костя ещё пытался что-то предпринять, он всё ещё старался совладать с собой и не поддаться искушению мгновенно броситься в их объятия. С этого момента он не видел и не помнил ничего вокруг. Всё внимание сержанта было приковано к его давно умершей семье.

– Но… Я… Я не могу… – Слова давались ему очень тяжело, и он выговаривал их с продолжительными паузами. – Вы не можете тут быть, мама.

– Но мы здесь… И ты тоже здесь. Все вместе, разве ты не этого хотел, сынок? – Она протянула руки вперёд в ожидании, что он кинется ей в объятия. Но Костя стремился всеми силами сдержать такой позыв.

– Пойдём с нами, сынок, и мы всегда будем вместе…

Костя плакал. Его сотрясало от судорожных всхлипов, и он не отводил взгляда от мальчика, стоящего между родителями, такого маленького и невинного. Ваня смотрел на своего взрослого, но младшего брата печальным взглядом детских глазок, и от этого сердце Кости готово было разорваться внутри.

– Но моя семья… Моя дочка… – В слезах, еле держась на ногах, проговорил Костя.

– Мы твоя семья!!! На это нет времени!!! – нечеловеческим голосом заорала мать, и этот голос тут же пробудил Костю. Крик был просто жутким, нечеловеческим, он не мог исходить от его мамы.

Костя весь затрясся от ужаса. Еле сдержав рвотный позыв, он попятился назад, пока не упёрся в фальшборт. То, что в одно мгновение предстало перед ним, повергло младшего сержанта в кромешный ужас…

Перед ним всё так же стояла его семья, но уже не в том виде, в каком она предстала ему несколько минут назад, или часов, или вечность. Время потеряло всякое значение здесь. Его мать стояла в серой, помятой ночной рубашке, в той самой, которая была на ней в день её смерти. Изо рта, стекая по подбородку, сочилась белая пузырящаяся слюна, перемешавшаяся с желчью. Она медленно стекала вниз и время от времени срывалась с подбородка крупными каплями. На груди матери от этой отвратительной смеси было большое пятно. Костя с ужасом смотрел на