Последний шанс - Полина Ром

-- …Костя! Костя сейчас усыпает быстрее, чем мальчишки! Он же ночью с ними был, зубки же режутся... так что сейчас даже не шелохнулся, когда я зашла, – Татьяна уселась за стол, стоящий на открытой веранде и наливая себе уже слегка остывший чай со счастливой улыбкой добавила: – Через неделю Улира вернётся – полегче станет. Она обещала свою племянницу привезти, так что в четыре руки с мальчишками легче справляться будет. А то уже мы просто не вывозим.

-- Костян что, так и будет дрыхнуть два часа?

-- Игорь, я не дам его будить, даже не проси! У мальчишек зубы режутся, я же сказала уже, он не спал всю ночь… неужели это так срочно?!

-- Ну, в целом – пару дней ещё терпит… – Игорь вздохнул и лениво прихватил со стола кусок пирога.

-- Вот и подождёте, давай лучше я тебе чайку налью.

-- Наливай! – залихватски махнул он рукой. – Прогуливать, так прогуливать!

-- У вас что сегодня, Совет должен был собраться? – Татьяна пила чай и непроизвольно жмурилась от попадающих в глаза мягких солнечный лучей. – Господи, хорошо то как!

А и в самом деле было очень хорошо! Начало осени, с её не жаркой солнечной погодой, очень лёгким мягким ветерком, играющим золотистыми плетями вьюна на веранде, и в самом деле выдалось замечательным. Сидели на веранде долго, пили почти уже холодный чай, лениво потаскивая со стола крошечные печенюшки из вазы, потом Игорь вздохнул и сообщил:

-- Пора мне, пожалуй...

-- Да сиди, я же не гоню. О, кстати! Подожди-ка к минутку… – Татьяна отошла от стола и, щёлкнув каким-то тумблером, сообщила: – Сейчас концерт передавать будут. Я по выходным всегда слушаю.

* * *

Восемь лет назад вторая экспедиция, отправившаяся на корабль-матку, вернулась с шестью новыми шлюпками, одна из которых была загруженная деталями и инструкцией по сбору обыкновенного радио. Достаточно быстро удалось наладить выпуск примитивного радио и через полтора года в столице появилась первая студия, работающая в прямом эфире.

Сперва это казалось необыкновенным чудом и местные богачи готовы были платить весьма солидные деньги за право обладать собственным радиоприёмником. Сборку наладили на окраине герцогского города и первые четыре года продавали каждый радиоприёмник достаточно дорого, вкладывая каждую полученную монету в развитие дела.

С пятого года цена на радиоприёмники медленно, но неуклонно поползла вниз. К этому времени в столице работало уже две студии, которые ставили радиопьесы по произведениям местных писателей, проводили конкурсы среди читателей и устраивали концерты. Пока что всё шло в прямом эфире, потому что запись ещё не умели делать, и из-за этого иногда случались накладки. Но в целом – для местных радиоточки стали этаким показателем пусть и не самой богатой, но достаточно обеспеченной жизни и имелись в доме каждого десятого жителя. Возникла даже новая мода – собирать гостей на чаепитие по выходным, во время концерта.

Гораздо важнее для колонистов оказалось то, что появилась возможность поддерживать постоянную связь с Платоном. На одной из невысоких местных гор поставили радиостанцию и, пусть связь была не круглосуточной, но всё же достаточно частой и стабильной. К радиостанции прикрепили одну из шлюпок и организовали там постоянное дежурство. Правда, по собственной инициативе Платон почти никогда не выходил на связь, зато если у колонистов возникала проблема – всегда можно было обсудить и посоветоваться.

* * *

Уже после первой экспедиции на корабль-матку многое изменилось в жизни колонистов. И связано это было не только с окончанием процесса первоначального обустройства, но и с доставленными учебными материалами.

Для того, чтобы вывести Резард на новый, более технически продвинутый уровень развития, требовались грамотные специалисты. А откуда они возьмутся, если большая часть крестьян – не грамотные?

Споры тогда в Советах, что у колонистов, что в королевском, стояли зверские. До мордобития, правда, не доходило, но далеко не все властители этого мира легко восприняли идею о грамотных крестьянах. И король, и герцоги, в массе активно противились таким идеям, опасаясь беспорядков, восстаний и потери власть над людьми.

-- Милостивые господа, скажите мне, кто из крестьян, будучи грамотным и образованным, захочет возиться в навозе или доить корову?! Да он сбежит в город, чтобы найти работу полегче, а поля захиреют! Это вы просто голодных бунтов не видели!

Все эти споры могли бы кончиться достаточно плохо, если бы на помощь колонистам не пришёл их светлость, герцог Кейл Аустури. Их светлость предложил в качестве экспериментального полигона собственные земли и, под недовольные возгласы коллег, выбил себе долю в доходах от всех удачных мероприятий.

Разумеется, колонисты не могли себе позволить устроить школу в каждом селе или деревне -- им просто не хватило бы ресурсов, зато они набрали по всем землям королевства около сотни молодых грамотных людей, среди которых только пятнадцать оказались женщинами, и устроили что-то вроде скоростных курсов обучения. Герцог кряхтел, но оплачивал стипендию, еду и отопление для этой школы будущих учителей.

В течение полугода, сменяя друг друга и не давая студентам ни малейшей передышки, в молодёжь вбивали дополнительные знания. После этого парами их отправили набирать себе учеников во все мало-мальски населённые пункты герцогства Аустури. Первый урожай желающих обучаться был весьма невелик. Крестьяне не желали отпускать подростков и лишиться рабочих рук. Отдавали детей «в учёбу» только самые нищие семьи, те, что не могли прокормить собственное потомство.

В некоторых классах детей было всего по восемь-десять человек. Школы обустраивали в близлежащих городках и гордое название «школа» они носили не совсем честно. Скорее, это были просто комнаты в домах, выделенные про приказу герцога. Где-то класс обустраивали в местной мэрии, где-то в доме какого-нибудь богача, где-то использовали даже мало посещаемые трактиры. Строительство самих зданий -- дело будущего. Обучали детей местные, прошедшие подготовку у чужаков. Колонисты же не ленились облетать эти зачатки будущих школ с инспекциями.

Очень медленно, с большим скрипом, но дело сдвинулось с мёртвой точки. Разумеется, никто из аристократов не кинулся сразу же признавать полезность обучения. Даже герцог Аустури покряхтывал от тех расходов, которые легли на его казну. Однако ещё через год, с началом развития эпохи радио, получая свой процент от продаж, их светлость начал постигать правильность пословицы «Учение – свет, а не учение – тьма». «Светом» для него