Почему я? - Владимир Германович Корешков

сами пригласили потрапезничать (тут я не стал конкретизировать, что инициатива исходила от меня и я как бы сам напросился), а сейчас под какими-то надуманными предлогами пытаетесь выгнать из-за стола, а я так и не вкусил до конца все эти «нямняшки», которые от щедрот своих предлагает сей прекрасный ресторан. Это по меньшей мере невежливо с вашей стороны.

Тот согласно, как китайский болванчик, кивнул.

– Но позвольте заметить, господин Суаре, – начал он заново свой жалобный скулеж.

– Я еще голоден и, пока не доем, не уйду, – сказал я как отрезал. И продолжил неспешно, с огромнейшим удовольствием поедать местные кулинарные изыски. Енома очень нервничал, боясь сказать что-то лишнее, пытался хоть как-то подгонять меня глазами. Но мне было на это абсолютно наплевать. Я целиком сосредоточился на еде, а на господину Еному – ноль внимания и фунт презрения.

После плотного обеда мы продолжили свои поездки по строительным объектам, но опять я не нашел ни одной зацепки, что останки звездолета находятся в Грэте. Короче, просто так туда-сюда кататься уже не имело никакого смысла. Надо попасть на эти три сверхзасекреченных объекта, если что-то скрывают, то только там.

Отре весь день был сумрачен, не в пример обычного, молчалив и не словоохотлив. Только лишь высадив меня вечером возле отеля, он, прощаясь, пожелал мне провести приятный вечер. После чего, воровато оглянувшись по сторонам, скороговоркой прошептал:

– Умоляю вас, господин Суаре, будьте благоразумны, вам не стоит встречаться с госпожой Кру.

– Спасибо за заботу. Я непременно учту ваши пожелания, – ответил я. – Но позвольте все-таки мне самому решать, с кем мне встречаться, а с кем нет. Пока не будут готовы пропуска на закрытые базы, вы можете быть свободны. До тех пор заезжать за мной не надо. Я тоже хочу отдохнуть. Ну, а если вы мне для чего-нибудь понадобитесь, – предупредил я его вопрос, – уверяю, я вас сам найду.

Несмотря на трудный и безрезультатный день, в плане поиска звездолета, поднимаясь в лифте в свой президентский номер, я чувствовал себя окрыленным, наподобие пегаса. Древние греки со всей ответственностью утверждали, что такая лошадь с крыльями действительно существовала. А все мысли в моей голове крутились вокруг Миды и предстоящей встречи с ней.

Я, вспоминая черты ее лица, гордую лебединую шею, ее безупречную фигуру – образец сексапильности и вожделения, замирая от желания, которое пожирало меня изнутри, составлял про себя фразы, как начну разговор с ней, когда послезавтра мы останемся только вдвоем, наедине, и тут же придумывал за нее, что она мне ответит. Я обязательно возьму ее за руку, коснусь губами ее пухлых, капризных губ, почувствую вкус нежнейшей, атласной кожи шеи, плеч. Сомну эту восхитительную упругую грудь, услышу, как она не в силах больше сдерживаться, застонет в сладкой неге, а дальше… Насовсем уйдя в мир своих иллюзорных фантазий и не в состоянии думать о чем-либо еще, я ввалился в номер, а там меня ждал сюрприз.

Столик перед кроватью, ломившейся от снеди, был сервирован на две персоны. На самой кровати на боку, положив одну руку под голову, а вторую вдоль тела лежала в ноль обнаженная Аня. Вся эта картина выглядела масштабно и очень напоминала великое полотно «Даная», принадлежавшее кисти одному из непревзойденнейших мастеров эпохи позднего Ренессанса Питеру Паулю Рубенсу.

– Запаздываешь, Олежек, я уже вся заждалась, – томно произнесла она. – Ужин потом, он никуда не денется. Вначале бегом в душ и ко мне в кроватку.

– Как ты здесь оказалась? – спросил я совсем обалдевший.

– Еще скажи, что ты не рад. Сегодня утром портье видел, как я выходила из президентского номера, сказала ему, что забыла ключ, и он мне дал дубликат. Разве он мог отказать такой девушке? – Она провела рукой вдоль своего тела от груди до бедер. Так продавцы показывают остродефицитный товар. – Хотела тебя порадовать.

– И тебе это удалось.

– Все, хватит болтать. Меньше разговоров, больше дела, – хохотнула она. – Верх неприличия обнаженную девушку надолго оставлять без внимания.

Я поплелся в душ. Конечно, когда ты молод, тестостерон бурлит в твоем организме, как тот суп в кастрюле на плите, а у тебя к тому же в кровати лежит обворожительная, красивая девушка, да еще нагая и жаждущая, то ты, как пионер, всегда готов. Я был тоже готов и все такое. Но тут есть один малюсенький нюансик. Показателем близких отношений между мужчиной и женщиной, это касается в первую очередь секса, является одновременная настройка обоих на одну и туже волну, только так вы на время можете стать одним целым, ваши тела сердца и души будут двигаться в унисон, растворяясь друг в друге. Тогда то, что происходит между вами двоими, становится восхитительно и неповторимо.

А сегодня все мои мысли и желания были посвящены только Миде. Женщин не проведешь, они великолепные психологи, очень уж хорошо чувствуют, если между вами замаячит фигура какой-то третьей. Сама природа вложила в представительниц прекрасного пола это чувство, я бы назвал его самосохранением. Оно у них развито до автоматизма, на подсознательном уровне, наверное, потому что пращуры-женщины издревле как тигрицы защищали свой семейный очаг от охотниц до чужого, от тех, кто покусился на их мужчину, на их кормильца. В то время ведь как, нет мужчины – все, семейный очаг затух, потомство погибло, потому как некому таскать тушу мамонта в пещеру и ограждать женщину и ее детей от других смертельных опасностей, например диких зверей, блуждающих туда-сюда в поисках пропитания возле их пещеры, ну и всяких других напастей, которые подстерегали древних людей на их тяжелейшем жизненном пути. В конечном итоге не только ее потомство, но и ее саму ждет неминуемая смерть. Вот отсюда эта сверхъестественная способность распознавать, что вдруг у ее мужчины появилась другая, даже если только в мыслях.

Аня, довольно активно начавшая наши любовные ристалища, очень быстро ощутила, что что-то не так, что-то не складывается. Сгорая от желания после предварительных ласк, оседлавшая меня и начавшая двигаться в бешеном темпе, она вдруг резко остановилась, пронзительно и жестко, как судебный обвинитель смотрит на подозреваемого, посмотрела мне в глаза с высоты своего положения и задала прямой вопрос.

– Что происходит, черт возьми? Ты сейчас где?

Я не знал, что ей ответить. Не мог же я и в самом деле сказать, что, совокупляясь с ней, думаю совсем о другой женщине. Я ж не сумасшедший. Поэтому начал нести всякую чушь, насчет того, как я устал на работе. Аня даже не стала выслушивать всю околесицу, что я там плел. Она встала