Почему я? - Владимир Германович Корешков

щедро раздавал казнокрадам весьма солидные сроки – им предлагалась провести за решеткой в неформальной обстановке от восьми до пятнадцати лет. А если суд считал, что государству был нанесен ущерб в особо крупных размерах, то запросто можно и высшую меру социалистической справедливости схлопотать – это когда тебя к стенке ставят. Прецедентов море…

И вот дядя Леня, повез груз, прекрасно понимая, что ему высвечивает, если его за задницу возьмут, но молодость не склонна драматизировать, что-то плохое может произойти с кем угодно, только не с тобой. Все шло чудесно. Грузовик, хоть и груженный под завязку, так что даже рессоры выгнулись дугой в обратную сторону, легко катился по разогретому асфальту, басовитый движок с удовольствием переваривал вонючий и не слишком качественный семьдесят второй бензинчик. До барыги, которому надо скинуть товар, оставалась пару кварталов.

Дядя Леня уже прикидывал, какого цвета он желает себе в собственность железного коня. Вишневый – хорошо, а еще есть цвета манго или терракот. И вдруг перед капотом, откуда ни возьмись, появился, в рот е**сь, гаишник, короче. Взмахнув полосатой, как зебра, героиней многих анекдотов и шуток – волшебной палочкой, приказал тем самым прекратить катиться по пыльной мостовой и тормознуться возле обочины.

Вот тут-то на дядю Леню и снизошло озарение, он понял, что после нехитрой процедуры, связанной с проверкой несуществующих накладных на груз, последующие годы своей молодости он чрезвычайно увлекательно, интересно и с огромной пользой для народного хозяйства государства рабочих и крестьян проведет в местах не столь отдаленных, валя лес. И так ему стало не по себе от этой перспективы, что его живот сильно прихватило, что-то там закрутило, забурлило. Обед, съеденный ранее, незамедлительно попросился наружу, вследствие чего дядю Леню тут же, прямо за рулем, и пронесло. Проще говоря, он натурально обосрался от переизбытка чувств. А на самого еще и столбняк напал.

Не по чину возрастной, седовласый старший лейтенант госавтоинспекции, видя, что водила сидит в кабине, как мумия, не двигаясь и глядя в глубокой задумчивости в одну точку, пошел на контакт первым: козырнул, представился и твердым, хорошо поставленным голосом попросил открыть дверь и предъявить права и документы на перевозимый груз. Все, на что хватило дядю Леню, это открыть настежь дверцу кабины. Старший лейтенант был мужик опытный. Он, потянув носом, сразу учуял удушливый специфический запашок с душком, исходивший из кабины, и моментально все понял. О чем он в общем-то и уведомил дядю Леню, сказав:

– Мда-а-а, паря, понятно с тобой. Ладно, езжай, – и сам захлопнул дверцу.

Трудно сказать, что двигало старшим лейтенантом, возможно, жалость, несмотря на скотскую службу, что-то человеческое в нем осталось, не захотел ломать жизнь молодому парню. Могло так статься, что у него самого сынишка был ненамного младше, чем дядя Леня – вот и провел параллель. А может, все намного прозаичнее – простое нежелание связываться с обосравшимся водителем транспортного средства: тащи такое «чмо» в дежурку, составляй       протокол, жди, когда сотрудники ОБХЭС приедут, а он за это время все помещение собой провоняет, не выветришь. Но как бы там ни было, с того случая дядя Леня дал себе зарок: «Никогда чужое не брать, какие бы сказочные барыши это не сулило».

Вот и я, глядя на пританцовывающего на месте Еному, так же, как тот гаишник из рассказа, потянул носом. Вроде не воняет. Наверное, плохо позавтракал, а вот это соображение в свою очередь навело меня на мысль, что не плохо бы подкрепится. Самое время. Да и Еному надо как-то успокоить, хватит чувака кошмарить. Мне он нужен в действующем состоянии, а не функционирующей плесенью, не слезающей с горшка от парализовавшего его ужаса. Надо как-то ненавязчиво и в доступной форме подтолкнуть Еному к тому, что он имеет дело хоть и с грозным проверяющим, но он, этот проверяющий, совсем не зверь какой-нибудь, а человек адекватный и прекрасно понимает, что каждому висбуку, находящемуся на ответственном посту, хочется жить хорошо. Сам такой. А поэтому за весьма скромное вознаграждение, ну хорошо, не совсем скромное, войдет в положение и составит положительный отчет о деятельности главы департамента местного строительства.

– Ладно, любезнейший Отре, – хлопнул я его по плечу. – Глядите веселее, а на жизнь смотрите проще. Кстати, не перекусить ли нам где-нибудь?

Мой бодрый тон понравился Еноме. Гляжу, щечки на землистом лице опять порозовели. Жизненный тонус приподнялся, а сам приободрился. Так с висбуками, которых хотят пришпилить и наказать, не разговаривают, решил он, а значит, ревизор из столицы не сердится, а посему не все потеряно.

– Я знаю здесь прекрасный, недорогой ресторанчик.

«Ах ты сучонок, – подумал я. – Тут тебе хорошую характеристику в главк собираюсь накатать, а ты дешевые точки общепита выбираешь, чтобы сэкономить на драгоценном желудке высокой особы. Как не стыдно?»

– Что значит не дорогой?! – гаркнул я.

Гляжу, Енома опять вжал голову в плечи.

– Извините, господин Суаре, я не так выразился, – оправдываясь, заюлозил он. – Еда там очень качественная. Блюда – пальчики оближите. Обстановка замечательная, а цены доступные. Потому как он считается закрытым, только для высокопоставленных особ, простолюдин или человек с улицы туда ни-ни. Там мы с вами сможем посидеть со вкусом.

– Ну хорошо. Ведите меня, мой любезный друг, в ресторан доступного питания. Надеюсь, не разочаруете, – покровительственным тоном разрешил я.

– Нет-нет. Все будет в лучшем виде. Вот увидите.

«Да-а-а… – подумал я между делом. – Жалко, что наша миссия на Грелиоссе быстротечна. Мне здесь начинает нравиться. Я с моим положением в обществе и должностью мог бы развить бурную деятельность. Ездить по стране с инспекцией. Брать взяточки. На отжатые у местных чиновников денежки приобрел бы кар новейшей модели в личное пользование. Машины в прошлой моей жизни у меня никогда не было. Всегда мечтал о ней, облизываясь, глядя, как другие, принадлежащие к особой касте автолюбителей, оглядывая пешеходов лениво, презрительным взглядом, медленно проплывают мимо, пересекая перекресток на своих блестящих краской и никелем железных конях. А здесь запросто мог себе позволить. Да еще и самую навороченную – пятисотый мерин S-класса «отдыхает». Прикупил бы заодно шикарную виллу на берегу океана, чтобы было где оттянуться. Купался бы в роскоши с утра до вечера и ни хрена не делал. Вот житуха была бы…»

Я, фантазируя о том, как бы все могло быть, расправив крылья мечты, поднимался все выше и выше. И тут полет фантазии прервал, заставив жестко приземлиться, мой внутренний голос, а по совместительству известный «кайфоломщик».

– Ага. Как же, размечтался о «кренделях небесных» – машина, вила, доступные девочки-инопланетяночки в бикини, пляшущие возле