Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

Отец оценил моё увлечение беспилотниками и рассчитывал поставить на поток новое – более «умное» их поколение, способное учиться и принимать некоторые решения самостоятельно. Я, с одной стороны, был влюблён в эти летающие машины, с другой – холодел при мысли о том, сколько времени придётся торчать в лабораториях и офисах, корпеть над исследованиями рынков и отчётами менеджеров, в то время, как другой – дикий – мир будет сиротливо прозябать без меня. Странная слабость сковала мою волю настолько, что даже проверка электронной почты стала настоящим испытанием, не говоря уже о контрольных, докладах и рефератах: всякий раз, когда я пытался сесть за них, мою голову покидали все разумные мысли; делая расчёты, я бросал их на полпути и, чтобы напитать свой бессильный мозг энергией, отправлялся в сумрачный мир Подземки (так именовались нижние уровни больших городов), чтобы выслеживать новую жертву. Это помогало, но ненадолго, а охотиться часто я не мог.

После того, как я пять недель не появлялся на занятиях, пришел приказ о моем отчислении. Эта новость не только не расстроила меня, но и принесла облегчение. Худшее, что мог сделать в наказание отец – это выставить меня на улицу, перекрыв мне «денежный кран». Но к этому времени я уже обеспечивал себя частными заказами, и отцовские деньги служили не больше, чем страховкой на случай какой-нибудь беды. Я бы с удовольствием продолжил заниматься своими «птичками», если бы при этом не приходилось трястись за чужие надежды и постоянно бояться провала. В конце концов, собственную компанию мне основать ничего не мешало; от этой мысли апатия и лень испарились, уступив место новым мыслям и новым планам. Но, чтобы их осуществить, я все ещё нуждался в энергии – ровно так же, как нуждался в крови внутри своих «звериных» сновидений.

Выйдя от декана, я замешкался в коридоре, раздумывая, выдать ли горькую правду папаше сейчас или сначала как следует гульнуть. Решив, что «отстреляться» сразу будет разумнее, чем тянуть кота за хвост, я потянулся к браслету связи, но тут увидел краем глаза нечто невероятное, чего здесь просто не должно было быть. В толпе студентов мои глаза выхватили человека, который, казалось, никак не мог сюда попасть – Вильгельмину Хейсс.

Прошло двенадцать лет с того единственного дня, когда мы говорили наедине, а я узнал бы ее, где угодно. Всё те же мелкие, изящные черты лица, светлые лучистые глаза с тёмным венчиком вокруг радужки, тонкие, выгнутые аркой брови, те же гладкие, блестящие тёмные волосы до плеч – изменился лишь оттенок кожи, став из чахоточно-бледного золотистым. Я проморгался, решив, что меня подводят глаза, но видение оказалось правдой.

«Скрипичную» фигуру девушки облегала рубашка из серебристого шёлка, обрисовывая высокую маленькую грудь, а скромные чёрные брюки подчёркивали изящество ног. В её маленьких, чуть оттопыренных ушах синели два сапфира; ещё один темнел на указательном пальце, в простом кольце из белого металла.

Моё сердце камнем ухнуло вниз и сразу же подскочило в невероятном порыве, каждая клетка тела наполнилась электричеством. Казалось, вот-вот – и между пальцев побегут искры. Я уже забыл, когда в последнее время испытывал подобные чувства – но уж точно не год и не два назад а, наверное, в четырнадцать лет, когда застрелил своего первого волка. Неужели это меня она приехала повидать с самого края света?

Я рванулся с места, выскочил перед ней, назвал по имени. Она вскинула брови, шагнула назад и схватилась за мои запястья, словно я мог причинить ей вред. Студенты и преподаватели пялились на нас во все глаза: выражение чувств у всех на глазах считается в нашем кругу такой же непристойной глупостью, как купание в гостиничном бассейне голышом, но мне, конечно же, на всех плевать.

– Ви, я Герион! – задыхаясь, выпалил я, и вид у меня сейчас, должно быть, очень глупый. – Герион Линдон – помнишь? Тот странный новенький в твоей школе!

– Глазам не верю!.. – воскликнула Ви, сканируя меня взглядом с головы до ног – наверное, пытаясь отыскать черты Гериона, которого когда-то знала. – Интересно получается: ты тогда ко мне, а я сейчас к тебе! Преподаёшь здесь, учишься?

– С сегодняшнего дня не учусь… А ты, выходит, не знала, что меня можно тут найти?

– Понятия не имела. Я приехала из Гелиополиса читать лекцию.

– О чём?

– Об управлении потоками солнечного ветра и практических перспективах такой технологии.

– Но как? Я только что ушел с четвертого курса, а ты – преподаешь?

– Остаток школьного курса я прошла за три года и сразу перешла к университетской программе. Нет, не думай, я не гений, и никто из нас не гений. Просто у нас совсем другой подход к учёбе, другие технологии. Школа даёт лишь самые элементарные вещи, и растягивать её на двенадцать лет – издевательство и над учениками, и над учителями. Всё равно что сажать их в тюрьму ни за что ни про что… Сейчас я изучаю солнечный ветер и возможность формирования его направленных потоков. Ну, это как проложить в космосе дорогу, которая сама будет питать транспорт энергией.

– С ума сойти! Технология есть?

– Разработка началась, но нужны деньги, и много. Это одна из причин, по которым я здесь.

– Но вас же кто-то финансирует?

– «Крылатое Солнце» деньги тоже не с неба берёт. Свой фонд у нас, конечно, есть, он покрывает повседневные расходы и обучение. А что касается изобретений – все хотят немедленной выгоды. Одно дело – продавать подросткам модельки звездолётов, и совсем другое – строить настоящие, которые неизвестно когда окупятся. Последним проектом такого масштаба был гравилифт на космодроме «Мирный». Скидывались на него чуть ли не все страны.

– Это, понимаю, чтобы окончательно сушу не затопить?

– Да. С орбиты лёд везут в марсианские колонии: у них там вода не везде, сам понимаешь. А для садов и биофабрик её нужно много.

– Не может быть, что вы весь лёд поднимете в космос. Его там страшно представить сколько!

– Конечно, нет. Очень много льда транспортирует в Австралию и в Африку Китай. Они всё надеются снова сделать из них пригодное для жизни место. Для себя стараются, понятное дело.

– Как мы мало об этом знаем…

– Властям стыдно признавать, что китайцы вытеснили нас из Африки. Не удивлюсь, если они либо русские всё-таки смогут победить эти ужасные инфекции. Ты слыхал о профессоре Андрее Хованском?

– Нет. Я вообще мало что знаю за пределами мира цифр и команд.

– Он пытается создать универсальную вакцину на основе вируса гриппа Уэйна, его еще в прессе «гриппом-душителем» прозвали. То же самое пытается сделать в Китае профессор Кван Вэй. Даже в научном мире их считают чокнутыми, но у них большие заслуги, и с ними приходится считаться. Кстати, оба учились в моей школе на Огненной Земле и говорят, всегда соперничали.

– Послушай, Ви, в твой проект могу инвестировать я. И с отцом поговорю. В молодости он набрёл на ролик в Интернете и купил технологию, которую никто не воспринимал всерьёз, её создатель к тому моменту умер при странных обстоятельствах. В его лабораториях люди повторяют опыты Теслы. Если на кого-то можно надеяться – то на меня и на него.

– Ты ещё ничего не знаешь – ни обо мне, ни о проекте. Я думала вы аккуратны с деньгами! – сказала она с такой опаской, словно я предложил ей провести вместе ночь.

– Я потому и хочу послушать твою лекцию…

– Осталось пятнадцать минут, поторопимся!

Если в Ви и осталось что-то от былой печальной девочки, она хорошо это прятала. Передо мной была бойкая, уверенная в себе молодая леди, загоревшая под сильным антарктическим солнцем. При большом количестве умственной работы, она вместе с тем проводила немало времени на открытом воздухе и, несмотря на худобу, выглядела очень здоровой и полной сил. Зная, чей я сын, она не пыталась со мной кокетничать, не играла бровями, не теребила волосы и не хихикала без повода, как это делали многие существа женского пола, стоило мне оказаться в их поле зрения. Меня,