Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

же появится железная дорога, пусть даже такая слабенькая, то нужды в этом обширном извозе попросту не станет. И мы через некоторое время получим дополнительные поступления в казну.

— Вы уверены?

— В Великобритании создание в свое время сети каналов привело именно к этому эффекту. Сильно увеличилась товарность сельского хозяйства, снизились издержки и увеличилось благополучие землевладельцев. Сейчас же они их заменяют железной дорогой.

— Ну… Они могут себе это позволить.

— В бедной Пруссии[5] сейчас активно строят железные дороги и там тот же самое происходит. Село прямо расцветает, так как теперь может вывозить нормально плоды своего труда. В нашем случае, конечно, куда важнее связать южные губернии с северными, чтобы обеспечить более удобное перетекание продовольствия.

— Если же заменить повсеместно барщину фиксированным оброком… — осторожно добавил Княжевич.

Император на него зыркнул.

Остро.

Но не злобливо.

— Поясните.

— Я общался со многими помещиками. Крестьяне не заинтересованы в том, чтобы пахать больше и осваивать новые приемы. Даже если во время барщины используют их вполне умело. Они стараются сделать минимум. Просто чтобы прожить. А остальное — трава не расти. Тут же, если будет строго фиксированный оброк, то появится стимул стараться, ведь все, что сверху, пойдет уже тебе. Особенно если этот оброк будет разумным и достаточно легко достижимым.

— А дворяне не взбунтуются?

— А много из них сельским хозяйством занимаются? — мягко улыбнулся Княжевич. — Большинство и в поместьях-то своих не бывают. И там в лучшем случае проказничают управляющие, которые порой хуже врагов для крестьян. Уверен, что почти все дворяне с облегчением вздохнут, если их крепостные станут обязаны приносить им деньги, а не зерно. Ведь это получается, что и управляющих можно уволить, ограничившись выборным старостой из крепостных. Ему просто по головам нужно будет пересчитать людей и собрать с них оброк, передав помещику.

— Не все дворяне, не все, но… пожалуй, соглашусь — абсолютное большинство. — кивнул Штиглиц.

— Не лихо ли мы заходим? — задумчиво спросил император.

— Несмотря на грандиозность задумки, изложенной Толстым, со стороны она не будет выглядеть таковой. — произнес Княжевич. — Перевод всех крепостных на фиксированный оброк? Так это можно подать как заботу о дворянах, которые все в долгах как в шелках. В том числе упрощения общения с кредиторами, что порой шалят. А тут — суммы точные и доход вполне предсказуем, не особенно похитришь. Главное, как уже сказал Александр Максимович, не увлекаться и поставить оброк поменьше. Заменив им всякие прочие повинности.

— А векселя? — произнес Николай Павлович.

— А что векселя? — встречно спросил Княжевич. — Ими и так много кто расплачивается. Денег живых часто для сделок не хватает, вот векселя и пишут. Поэтому их воспримут нормально. Как еще одну попытку добыть денег. У нас же почти все дворяне так живут. А так как это их почти касаться не станет, то и возражений не последует. Промышленникам и заводчикам же от этого только польза, посему тоже кричать не станут. Хотя и не все. Те, что со своих заводов за границей живут — возмутятся. Но их не так много. Главное все эти векселя нам самим тихонько вкладывать в строительство дорог, портов и производств, как верно отмечает Лев Николаевич. Не своими силами строя, а выделяя эти векселя охочим. Чтобы они на них закупали уже внутри страны щебенку, кирпич и прочее. Стимулируя развитие производств.

— А проценты? Вас они не тревожат?

— Николай Павлович, — вкрадчиво произнес Штиглиц, — если на векселях будет один-два процента годовых, то едва ли их станут бежать гасить сразу же. Слишком маленькая прибыль. Скорее всего, они станут циркулировать как обычные деньги, ценность которых с каждым годом потихоньку станет увеличиваться.

— Но ведь когда-то их придется погасить.

— Разумеется, — улыбнулся Штиглиц. — Именно по этой причине Лев Николаевич и пишет о том, что конвертация векселей в обычные деньги должна находиться под полным контролем Госбанка. А в особо крупных размерах — под вашим личным присмотром. К тому же, ничто не мешает нам погасить эти векселя новыми векселями. Но даже если так сложится, что придется их оплачивать звонкой монетой, ничего дурного в том не будет. Массовое строительство дорог, в особенности железных, и производств дадут много поступлений в казну. Рост доходов будет сильно опережать эти все проценты. Впрочем, я уверен, что эти векселя почти никто и не станет массово гасить. Они, как мне думается, начнут вполне себе самостоятельно циркулировать.

— Я бы только проценты убрал, — заметил Княжевич. — В остальном согласен. Очень занятно выходит.

— Да будем вам? Чем вам проценты не нравятся?

— Усложняют они все. А вот уменьшение ставки налога в таких векселях — дело сильное. Просто запустить в оборот векселя, которыми принимать налоги под скидку в десять процентов. Само по себе, это уже немало. Особенно для крупных заводчиков и торговцев.

— Иными словами, господа, — произнес Николай Павлович, — вы рекомендуете мне прислушаться к этому проекту Льва Николаевича?

— Да, — кивнули оба практически синхронно.

— Только… — осторожно произнес Княжевич.

— Что?

— Только нужно очень осторожно в самом начале с этими векселями вести. И не тратить их на текущие нужды. Например, заказы для армии. Вся задумка, как я понял, связана с тем, чтобы укрепить и расширить производство, а через него и экономику.

— Разумеется, — нехотя кивнул император.

И повисла неприятная пауза.

Николай Павлович очень не любил, когда ему тыкали такими вещами.

— Из Калифорнии сего дня пришел корабль с золотом, — как-то невзначай заметил Штиглиц.

— И вы молчали⁈ — оживился император.

— Там не очень много. Всего двадцать пять пудов[6]. При резервировании один к трем это дало нам миллион кредитными билетами. Толстым мы выплатили по уговору половину суммы от золотого номинала. С учетом технических расходов мы получили от их калифорнийской авантюры восемьсот тысяч чистого прибытка в казну.

— А на будущий год? — явно оживился Николай Павлович.

— Они туда повезли пару новых больших земляных снарядов. Могучих. Работающих уже на каких-то насосах. По предварительной оценке самого Льва Николаевича, если не случится никаких неприятностей, то пудов сто они добудут.

— Сто пудов… — покачал головой император. — Славно-славно.

— С Мексикой удалось договориться и вывести семьсот пятьдесят пудов серебра[7]. Они нам его выдали в оплату оружия, припасов и обмундирования. Сверху к Калифорнии. Муравьев сумел