Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

— Отчего же? Протестанты стоят за то, что добрые дела не ведут к спасению. Лишь вера. Потому могут себе позволить творить все что угодно без малейших угрызений совести. Я же считаю, что никакая вера не спасет, если ты не делаешь добрых дел, ибо это все будет суть лицемерием. Погодите. — остановил он жестом архиепископа. — Мои слова звучат странно, но сейчас объясню. Представьте на мгновение. Все чиновники перестали воровать и брать взятки, а вместо этого начали надлежащим образом исполнять свою работу. Представили? Разве это не добрые дела? Разве это не приведет к процветанию державы и большей части ее обитателей?

— Увы… — развел руками архиепископ, улыбаясь совершенно по-доброму. — Люди несовершенны и полны страстей. А вы, мой друг, еще слишком юны.

— Уверен, что эти люди, которые творят скверные вещи, совершенно убеждены, будто бы Всевышний с ними и они все делают правильно, — мрачно и отстраненно добавил Шамиль.

— Оттого и сказано: «По делам их узнаете их». Становится людям вокруг от твоих дел лучше? Значит, молодец. Нет? Значит, ты делаешь что-то не то.

— Либо твоих сил недостаточно. — возразил Шамиль.

— Либо твое понимание лучшей доли не совпадает с тем, чего желают люди вокруг тебя.

— И это тоже верно, — мрачно кивнул князь Мадайилал[2].

— Я этот вопрос поднял вот к чему. — продолжал Толстой. — Для удержания порядка и покоя у вас дома понадобятся деньги. Много денег. Чтобы строить дороги и улучшать жизнь людей. Англичане едва ли их выделяет. Они и раньше давали очень ограниченно — на разрушение, но не на созидание. Как вы собираетесь добывать эти деньги?

— Об этом пока рано говорить. — тяжело вздохнув, произнес Шамиль.

— Может быть, я и не прав, но, на мой взгляд, про это нужно думать в первую очередь. Ибо в основе всего лежит хозяйство. Если очень постараться, деньги можно будет выпросить у Государя. Но я полагаю это крайне пагубным. Платить нужно за труд, а не просто так. И самое важное придумать, чтобы люди на вверенных вам землях, смогли достойно жить своим трудом.

— Вы видели те края, — мрачно произнес один из наибов. — Земля истощена войной. А по весне придет Ермолов…

— Вы можете организовать производство ковров. А я помогу вам вывозить и продавать ковры. Главное, чтобы они оказались надлежащего качества.

— Одна мастерица может от нескольких месяцев до года ткать хороший ковер. — произнес один из наибов.

— Это если одна. Поставьте большой дом, в котором бы молодые мастерицы трудились бы под присмотром опытных. Сообща. Хорошо организованно. Уверен, что если все толково сделать, то и пять ковров с мастерицы в год можно будет получить, а с особо умелых и более. Сколько у вас женщин? Думаю, тысяч сто пятьдесят — двести. Это если всех возрастов. Даже если каждая сотая из них будет вовлечена в изготовление ковров, то это уже полторы-две тысячи работниц. Если ковер добрый, то цена ему будет рублей сорок-пятьдесят. Даже изготовив по одному ковру, они уже принесут вам прибытка на сумму от шестидесяти до ста тысяч рублей. А если по пять?

— И кому нужны ковры в таком количестве? — спросил Шамиль с легкой ноткой заинтересованности.

— В самой России их вполне охотно покупают дворяне, купцы и церкви для украшения., а также разбогатевшие разночинцы и профессора. Они, правда, стараются взять персидский, но он сильно дороже, а потому и позволить его себе могут единицы. Причем богатым людям нужно их много. Впрочем, не Россией единой. Я могу организовать их продажу в страны Европы, в Китай и даже в Новый Свет. А емкость мирового рынка от полумиллиона до миллиона ковров в год. Приблизительно. Разных. В любом случае вы со своими тысячами отщипнете лишь кусочек. Но… две тысячи мастериц, делая даже по два ковра в год, принесут вам от ста шестидесяти до двухсот тысяч рублей. Мне кажется, что даже в таком виде это для вас неплохо.

Шамиль переглянулся с наибами.

Те пожали плечами, но покивали. В целом идея им понравилась.

— Есть и второе дело, в котором я могу стать вам помощником. — продолжил Лев Николаевич. — Теперь для мужчин. Если вы также, как и с коврами, организуете производство различных клинков от ножей до палашей, то я помогу вам продать вашу продукцию. Попробуем договориться с императором и сделать вас поставщиками армии. Но тут нет гарантий. А вот в Новый Свет острого железа нужно много. Ножи, кинжалы, тесаки, преимущественно хозяйственные, сабли, палаши, кортики… топоры, наконец. Всего этого нужно десятки тысяч единиц ежегодно. Если не сотни тысяч.

— Для их выпуска потребуется очень много доброго железа. А его нет, — серьезно произнес Шамиль, чей род восходил к легендарному для его мест кузнецу по имени Мадай.

— Я вам его дам… точнее, продам. Но с минимальной наценкой. Потому что мне выгоден покой в ваших краях и сотрудничество с вами. Паровые машины и всякое оборудование тоже помогу добыть. Те же механические молоты, на которых ковать одно удовольствие и молотобойцев мучать не надо.

Шамиль снова переглянулся с наибами. И выглядел уже куда как более веселым, чем раньше. В его голове вырисовывалась какая-никакая, а экономическая программа. Лев же продолжил:

— На самом деле можно много придумать славных дел для людей, чтобы обеспечить им хороший прибыток без разбоя и работорговли. Высадка лещины на орех в неудобных для обычных посадок местах. Если что, орех не так уж и дешев. И если найти способ его вывозить в крупные города, то тоже денег принесет. Или выращивание редких животных с необычными шкурами, али шерстью. Те же альпаки. Они живут в горах Нового Света — Андах и обладают необычной, славной шерстью. Намного лучше овечьей[3]. Да и военная служба, как на территории империи, так и далеко за ее границами. Возможностей Всевышний дает нам массу. Было бы желание.

— Было бы желание… — тихо повторил Шамиль, который говорил со все еще достаточно сильным акцентом, но речь понимал отлично. — Люди часто иным живут и не ищут новых путей. Я ведь чуть ли не силой заставлял их ставить мастерские и прочие ремесленные дома.

— Враждой живут… пустой зачастую.

— Почему же пустой? — удивился самый