Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

— Вам⁈ Ну что же, извольте. Я весь внимание.

— Я прошу руки вашей дочери — Натальи.

— Кхм… — поперхнулся Александр Григорьевич от такого резкого и, в общем-то, неожиданного перехода. — Вы ее любите?

— Очень.

— А когда вы познакомились? Почему я об этом еще не слышал?

— Мы пока не знакомы. Признаться, я даже не видел ее ни разу. Но, уверяю вас, это дело поправимое.

— Тогда прошу вас объясниться.

Граф кивнул и положил на столик деревянный пенал с ручкой, который принес с собой. Открыл его. И повернул Строганову.

— Небольшой презент. Начнем с него. Я по неловкости и неопытности совсем про него забыл.

— Это ваш знаменитый шестизарядный пистолет?

— Да. Револьвер. — кивнул граф. — А это моя фирменная кобура для быстрого выхватывания[1]. А вот тут подсумок на пояс с парой сменных барабанов. Видите? — граф нажал на кнопку, и барабан с осью отвалил налево. — Теперь барабан можно снять и поставить заряженный.

— Какая милая вещица, — оживился Александр Григорьевич.

— Это первая, изначальная модель револьвера. Сейчас мы их делаем ограниченно. Штучно. В основном производим вариант проще, в котором барабан быстро не меняется и нет самовзвода. Он где-то на четверть дешевле.

— И много вы сделали этих револьверов?

— Пять сотен за этот год. Но пока мы производство строим и учим сотрудников. Как завершим приготовления через годик — другой — третий, так на десять-пятнадцать тысяч и выйдем.

— Ежегодно?

— Разумеется. Для начала. Хотя, конечно, главная продукция заводика — нарезные карабины. А вообще, Александр Григорьевич, я много всего затеял денежного. Одна беда — с каждым днем чувствую, что на меня и мои дела смотрят слишком много алчных глаз. Поэтому я и обращаюсь за вашей поддержкой.

— За моей дочерью, — усмехнулся Строганов. — Я правильно понимаю, вас интересуют мои деньги на ваши задумки?

— Отнюдь, нет. У меня нет долгов, да и в карты я, почитай, не играю. На доходы я не жалуюсь. Уже сейчас моя прибыль достигает нескольких сотен тысяч в год. А через пару лет рассчитываю выйти на миллион — полтора или того больше. Вы при ваших связях можете все проверить. Так что, нет. Я не ищу невесту ради приданного. Более того, если вы по этому поводу тревожитесь, я могу взять ее вообще без него… хоть в одном исподнем. Сам все куплю.

— Похвально. Но тогда, что вам нужно?

— Вы. Ваше влияние и ваши связи. — серьезно произнес Толстой, глядя Строганову в глаза. — Понимаете… Мы с Дмитрием Егоровичем Бенардаки уже сговорились на двоих строить эти дороги. Выделит Государь денег или нет — без разницы. Мы и сами потянем. И сталь с рельсами тоже сами.

— Похвальное начинание.

— Думаю, вы уже слышали о том, что англичане назначали награду за мою голову. Думаю, на этом все не закончится. Я что тот конь — слишком резво бью копытом и тащу повозку не в ту сторону. Они такого не прощают.

— А еще я слышал, что Государь в отместку думал назначить вас послом в Лондон. — с трудом сдерживая улыбку, произнес Строганов.

— Мы все заложники своей репутации.

— Это верно, — сразу как-то подобрался Александр Григорьевич.

Замолчал.

И уставился на собеседника.

Перед ним сидел молодой и удачливый авантюрист, имевший практически дружбу с Дубельтом и приятельство с цесаревичем. Да и император по какой-то причине ему благоволил. Впрочем, авантюрист в хорошем смысле слова. Ибо все его дела, хоть и выглядели рисковыми, но в основном удавались.

Плюс связи и личное влияние.

Умеренное, но вполне стоящее. Особенно сейчас, после успеха «Американца» с захватом Калифорнии. О ней ходили разные слухи, один, дурней другого. Но это и неважно. Ни один род в России еще не решался на то, чтобы высунуться и откусить здоровенный шмат земли у другого государства. Это говорило о многом… А уж слухи про предприятия — там вообще непонятно было чему верить…

Лев же видел перед собой блестящего администратора, увлеченного здравым новаторством. Достаточно самостоятельного для того, чтобы совершенно переругаться с императором в бытность свою министром внутренних дел. Но настолько толковым, что Николай Павлович не мог позволить себе его отправить на покой.

И хочется, и колется, и мама не велит.

При этом Лев уже точно знал, что великая княгиня Мария Николаевна чуть ли не открыто сожительствует с сыном Александра Григорьевича при живом муже. Покрываясь в этом своим братом — цесаревичем. И вообще — эти Строгановы имеют чрезвычайное влияние на детей Николая Павловича, а через них и на него самого. Да и брат Александра Григорьевича сам по себе тот еще таран придворный с огромным весом. Плюс другие связи. Весьма немаленькие.

Ну и заводы.

Именно у него на заводах как сам Лев размещал многие заказы, так и Шипов. Не Демидовы, конечно. Но, в отличие от Демидовых, Строгановы были вполне в силе, в своем уме и не вырождались с удивительной скоростью.

Прошла минута.

Тишина явно затягивалась. Поэтому Лев решил сломать излишне выросшее напряжение неудачной шуткой. И произнес цитату из фильма «Джентльмены» Гая Ричи:

— Начинается танец альфа-самцов.

— Что? — переспросил Строганов, явно сбитый с толку этой фразой.

— Они, как собачки, обнюхивают друг другу интеллектуальные задницы… Ведь сейчас именно это происходит?

Александр Григорьевич несколько секунд смотрел на визави, хлопая глазами. Слишком уж он не ожидал от него таких высказываний. А потом засмеялся. Громко. Искренне. И утерев выступившие слезы, произнес:

— Хорошо. Я даю свое отцовское согласие и благословение на ваш брак.

— Может, быть стоит спросить Наталью?

— О, это пустое. Будьте уверены, она вас уже любит.

— И как давно?

— С самого момента знакомства. Кстати, его нужно прямо сейчас и устроить. — вернул он шуточку из начала разговор.

С этими словами он встал и, увлекая Льва за собой, вышел в коридор.

Несколько пролетов.

Поворот.

И они вошли в просторную залу возле зимнего сада, где находилось три женщины. Одна постарше, вторая молоденькая и служанка средних лет. Все спиной к вошедшим мужчинам.

— Вот Лев Николаевич, — громогласно произнес Строганов, привлекая к себе внимание дам. — Это моя супруга Наталия Викторовна.

— Очень приятно, — чинно кивнул Толстой женщине.

— Мне доложили, что к Александру Григорьевичу прибыл граф Толстой. Это, полагаю, вы?