Злейшие пороки - Хлоя Гонг

Ах ты ж…

Калла с трудом сдерживает в себе чуть не вырвавшийся вскрик. Она падает головой в траву, ее плечо хрустит, стукнувшись о землю. Ее руки по-прежнему связаны за спиной, так что она не может ни сгруппироваться при падении, ни прикрыться от пинка в грудь. В эту минуту она особенно рада тому, что на ней тело Галипэя. Такой удар в ее собственную грудь был бы слишком болезненным.

– Так это с самого начала была засада наоборот? Глупо было думать, что ты за это не поплатишься.

Нападающий обращается к ней. Обличает ее.

– Что за хрень ты несешь? – рявкает в ответ Калла.

Может, их любопытство целиком объясняется замешательством. Но как бы там ни было, с ее глаз вдруг срывают повязку, и она видит перед собой неизвестного мужчину. Он заставляет ее поднять голову, взяв за подбородок. Проверяет цвет ее глаз.

– Ты Галипэй Вэйсаньна? – спрашивает он.

На горизонте разгорается утро. Небо расчерчено ослепительно-красными полосами, над головой пролетает птичья стая. Это голуби, обычные обитатели центральных провинций с их неприветливой природой.

– Да, – говорит она. – А кто ты?

Спрашивать об этом не стоило. Неизвестный бьет ее кулаком в нос, перед глазами у нее на миг все переворачивается, и она не сразу понимает, что голова просто запрокинута и перед глазами кружится, кружится трава…

– Тот, с кем ты общался, – цедит неизвестный. – Тот, с кем заключил соглашение. Ну и с какой же стати мы похоронили наших бойцов в Лэйса, а? Ты надеялся таким способом сократить нашу численность?

– Дерьмо… – бормочет Калла.

Зачем Галипэй заключил соглашение с «Голубиным хвостом»?

Неизвестный заставляет ее сесть прямо, дернув за волосы. Напрягая зрение, она мельком видит поблизости Антона. Тот ловит каждое слово. Должно быть, тоже пытается разобраться, что к чему, как она.

– За твою непроходимую глупость и провал…

– Ты не выполнил свою часть сделки, – стремительно перебивает Калла. Ее нижняя губа начинает распухать. Умело сыграв на чувствах собеседника, она вытянет из него ответы. – Отряд нападающих был обнаружен заранее. Такого соглашения не было.

Он толкает ее на землю. Кровь стекает с ее лица, окрашивая траву.

– Мы рисковали всем. Мы приняли твою информацию и пообещали безопасность твоему королю. Это больше, чем соглашение.

– Я не считал его таковым. – Она силится понять последовательность событий. Нападение в Жиньцуне, нападения в других провинциях. Лес в Лэйса, теперь эта канава в Лахо. – Потому и действовал соответственно.

Неизвестный качает головой. А когда отворачивается, жестом веля одному из соратников принести ему меч, Калла наконец замечает у него сзади на шее маленькую татуировку – голубя.

– Все складывалось гораздо более гладко, когда мы обращались напрямую к принцу Августу. Подпускать тебя к божественным делам мы не желаем.

К божественным делам. К принцу Августу.

Вдох застревает у нее в горле.

Галипэй заключил соглашение с «Голубиным хвостом», потому что с «Голубиным хвостом» поддерживал связь Август. Август распорядился о нападениях в провинциях, он отдавал приказы до коронации, пока в него не вселился Антон. Похоже, своим поступком Антон нарушил тщательно подготовленные планы: взбаламутить провинции, обвинить членов Совета, взять Талинь под свой контроль полностью.

О боги. И это она возвела его на трон.

– Антон, – вдруг говорит Калла. Это сигнал к отходу. Отчасти она понимает, что разоблачает его намеренно. Чтобы не осталось других вариантов. Загоняет его в угол, чтобы принудить к действию. Говорит что угодно, лишь бы скрепить вместе их каторжные цепи. – Я ухожу. Идем со мной. Ты нужен мне.

Ответа она не ждет. Паники, которая достигла кульминации в заброшенном городе Ланькила, уже не ощущает, но едва она мысленно обращается внутрь, то же ощущение ждет ее – бездна просто оказывается не запечатанной, а разверзшейся у нее в голове. Выдох, вдох. Кровь струйками стекает с ее плеча, пробегает по руке, скапливается в ладонях.

Боль пронзает ее позвоночник, вызывает ослепительную вспышку в голове. Когда Калла снова открывает глаза, то смотрит в потолок кареты, а ее тело покалывает от циркулирующей в нем крови и вернувшихся ощущений. Едва шевельнувшись, она чувствует, какая на ней грязная одежда, все еще покрытая пеплом заброшенного города в Ланькиле.

Получилось.

Слева доносится какой-то звук. Все еще не придя в себя, Калла медленно поворачивается. Меньше всего она ожидала увидеть, как с длинного ящика вдруг слетает крышка, а потом кто-то садится в нем.

– Какого хрена?..

– Боги мои, я закоченел как доска. Поверить не могу, что меня оставили валяться в хранилище в таком состоянии.

Калла вспоминает снимок, который Антон держал у себя в квартире, – тот самый, где он был запечатлен совсем юным, у Дворца Земли. Черные глаза и встрепанные волосы, крепкий лоб и правильные, соразмерные черты лица.

– Так ты взял с собой в поездку родное тело? – восклицает она. – Ты что, спятил? Выделил для него целую карету?

– Я прихватил его с собой потому, что понимал, насколько велика вероятность, что еще до конца пути ты выгонишь меня из Августа, и оказался прав, – парирует он. – Так мы идем? Август и Галипэй уже приходят в себя.

Вот дерьмо. Вот ведь дерьмо…

Калла толкает дверь кареты. И, еще не успев осмотреться и определить, куда повернет, выхватывает меч и берет его на изготовку. Ее тело отзывается моментально, повинуясь малейшему приказу, ощущает мир вокруг и приспосабливается к нему. Ноги уже готовы к пружинистому прыжку. Пальцы сжимаются, надежно захватив рукоять меча. Как же она счастлива вернуться в себя. Ни одно другое тело в мире ей не подходит так, как это.

В ярком утреннем свете Калла рассекает клинком упряжь, удерживающую лошадь у кареты. Вбрасывает меч в ножны, вскакивает в седло и, едва заметно качнувшись, восстанавливает равновесие.

– Нн-о! – шепотом приказывает она.

Лихорадочными движениями ног она направляет коня, заставляя его обойти карету. Антон выбирается наружу, Калла протягивает ему руку и забрасывает его на спину коня как раз в ту минуту, когда со стороны равнины доносятся крики. Она успевает бросить туда взгляд.

Галипэй, пошатываясь, поднимается на ноги.

– Нам на север, – командует Антон, взявшись за ее плечи, чтобы повернуть в нужном направлении.

Калла кивает. Прежде чем «Голубиный хвост» осыпает их градом стрел, она дергает поводья и галопом уносится прочь.

Август Шэньчжи приходит в себя так, словно пробуждается после сна.

И, в первый же раз моргнув, понимает: происходит нечто очень скверное. Во второй раз обнаруживает,