Час в копилке - Владимир Германович Корешков

Мысли, которыми следовало поделиться с Борисом, она сортировала, словно грязные футболки: эту ещё можно носить, а вот эту давно пора прополоскать в порошке. Читай: эту ещё не пора печатать и отсылать, а вот другая прямо просится, аж невтерпёж! Порой она с трудом завершала встречу с коучи, если мысль, придуманная для Бориса, посещала её во время рабочей сессии.

Притяжение к Борису казалось ей мучительным. И в то же время совершенно непреодолимым. Напиши он ей: «Приезжай немедленно», – понеслась бы на край света; сказал бы: «Выходи за меня замуж», – расписалась бы с ним в любом захолустном ЗАГСе без свидетелей и гостей. Велел бы бросить всё, сменить профессию, сдать Макса в детский дом – решилась бы и на это. Решилась бы. Испытывая жгучую ненависть. К себе. И к нему. Это не любовь. А если и любовь, то нездоровая. Зависимость. Болезненная и разрушительная.

Более того, Марина знала: это не её чувство. Эту страсть пытается навязать ей Борис.

«Во всех сказках написано, что нельзя оживить мёртвого и заставить полюбить, – увещевала она себя, – но ведь то, что я испытываю – не любовь! Это патология! Длиной в шестнадцать лет…»

Дольше даже. С 2005 года…

Сначала-то и правда была любовь. Сильная, жгучая, страстная. Взаимная. Марина не сомневалась в этом. Все первые годы отношений казались сказкой. Оба совсем юные: Борька в январе отметил совершеннолетие, ей самой в мае исполнится семнадцать…

У каждого – первые серьёзные отношения в жизни. Марина лишь разок до этого целовалась – и то, играя в бутылочку. Вытянула губы плотно сомкнутой трубочкой. И парнишка тянулся к ней таким же напряжённым ртом. Ни удовольствия, ни радости, недоумение только – зачем люди вообще так делают? А с Борисом было по-другому. Там всё про людей стало понятно, вопросов больше не возникало. Целовались – просто потому, что хотелось.

Боря был чуть опытнее. Или не «чуть». Ещё бы – первый красавец в классе, а, может, и во всей школе. Хорошо, что Марина жила и училась в другом районе, а то бы с ума сошла от ревности. С Борей познакомилась, когда осталась у бабушки на выходные. Местные подружки про него сплетничали, передавали слова одноклассниц, с которыми у Бори якобы что-то было. Но какая подружкам вера? Сами, может, на парня глаз положили, завидовали…

Марине и дела не было до сплетен. Влюбилась в этого блондина с голубыми глазами. (Да, глаза Масик взял отцовы, а вот блондина из него не вышло. Получился синеглазый брюнет).

Боря под окнами песни горланил с пацанами из школы. Ужасно звучали эти неумело взятые барэ и недотянутые надломленными голосами высокие ноты. Но она заслушивалась:

– «О-о-о, восьмиклассница-а-а-а…»[1]

Радовалась: вдруг ей посвящается? В окно выглядывала почаще, всматривалась в блондинистую макушку в свете фонаря. Однажды дождалась приглашения:

– Эй, чего с балкона подглядываешь? Спускайся, подпой! Знаешь такую?

И опять затянули нестройно:

– «Я просыпаюсь в холодном поту, я просыпаюсь в кошмарном бреду…»[2]

И она спустилась. Посидела рядом с парнями, подпела – песни Цоя и Бутусова она знала. Борис несколько раз задел её гитарным грифом, извинился. Она отодвинулась подальше, хотя очень хотелось прижаться. Он гитару передал другому, а сам её приобнял. Вернулась домой – от вещей куревом пахнет, парни смолили всё подряд, даже «Беломор» и «Приму».

Боря ей несколько блатных аккордов показал. На день рождения она себе гитару попросила, родители купили. Тренировалась играть, даже сама песню для Борьки сочинила. И он ей в ответ тоже забавные рифмованные строчки написал. Стихи слабенькие получились, но разве её это волновало? Ей было семнадцать лет, и она любила…

Марина была рядом с Борей в декабре 2007 года… У него тогда в аварии погибли сразу все: мама, папа, бабушка и дедушка. Похоронить четверых родственников – дело хлопотное и материально затратное. Боря от предложенных Мариной денег отказался.

– Я ж не в долг даю, а насовсем, – сказала она. Тогда они были почти семьёй: Марина с начала 2007 года всё чаще ночевала у Бориса. В квартире Горшениных у неё была собственная зубная щётка, кружка с надписью «Марина» и описанием значения имени, Борька в шкафу выделил ей две полки и освободил от своих рубашек несколько пластиковых плечиков. Родители Бори сделали для неё дубликаты ключей от квартиры.

Речи о свадьбе не шло, но по обоюдному согласию они решили не предохраняться. Будет ребёнок, значит, будет. А брак у них в любом случае – по любви, даже если причиной постановки штампа в паспорте станет «залёт». Слово это ни он, ни она не любили. Говорили: поженимся, если уж чрезмерно расшалимся. Вот и пошалили.

Летом 2007 года Марина поступила в институт, а в сентябре узнала, что беременна. Борис сразу же предложил ей переехать насовсем.Она согласилась. Первый семестр решила отучиться, а со второго взять академку…

Кажется, есть такая примета: если в семье рождается ребёнок, то в тот же год кто-то из старших родственников умирает. Одновременный уход четверых родственников Бориса должен был согласно примете компенсироваться четвернёй… Но родился, как и предсказывало УЗИ, только один мальчик - в апреле 2008 года.

И этому предшествовали непонятные и неприятные для Марины события.

Однажды, вернувшись после пар, она не смогла попасть домой. Ключ не подходил к замку. В слабом свете подъездной лампочки Марина даже не сразу разглядела, что в дверь врезан другой замок. Она безуспешно звонила в квартиру, с каждым разом всё увеличивая продолжительность нажатия на кнопку. Пронзительная трель была ей отчётливо слышна через дверь, но больше с той стороны не раздавалось ни звука. Один раз ей послышались шаги. Она отпустила кнопку и прислушалась. Тишина.

Стоять было неудобно. Перекинутая через плечо сумка с учебниками больно давила на живот. Руку оттягивал пакет с купленными по дороге продуктами, от волнения Марина даже не сообразила опустить его на пол.

Свободной рукой она постучала в дверь, не надеясь больше на звонок, хотя его трель могла поднять мёртвого. Именно такие картины и рисовались Марине: неживое тело на полу кухни – мало ли Боря порезался, когда чистил картошку… Или в ванной – поскользнулся, принимая душ, ударился головой и захлебнулся. Или вот-вот захлебнётся, если она не найдёт способа проникнуть в квартиру.

Она опустила наконец продукты на пол. Звонко ударилась о бетон лестничной клетки стеклянная бутылка с яблочным соком, лежащая на дне пакета. Марина достала телефон, решая, куда позвонить: