Музейные истории - Роман Моргунов

– Распишитесь! – укорила она меня, а я не знал, что делать и стоял.

– Сколько? – наконец спросил я упавшим голосом.

– Откроете конверт и увидите! – грубо ответила она и настойчиво протянула мне ручку. – Расписывайтесь!

После того, как у неё оказалась моя подпись, я её уже не интересовал. А у меня к ней было столько вопросов… Но делать нечего, конверт был в моих руках. Вот так, стоя на пороге, я распечатал его. Почти жёлтая, плотная бумага запечатана была на славу, отдирать было тяжело. Внутри оказался белый листочек, сложенный пополам. На том листочке куча букв и цифр, извещающих о задолженности. Сумма меня убила: сто четырнадцать тысяч рублей. Таких денег я не мог себе представить.

Что же делать?

Этот вопрос повис передо мной в воздухе, словно воздушный шарик.

Я ушёл в Выставочный Зал и сел на диван. Вопрос не мог перемещаться так быстро, как я, поэтому появился не сразу. Пару минут я сидел на диване в одиночестве. Но потом и пар, и минуты рассеялись, а на их месте возник вопрос.

Вопрос так выглядел, что у меня не было сомнений, что он давно знает, как надо появляться перед людьми. Я икнул, удивился, а потом понял, что буду икать дальше. Должен сказать, что в своей жизни мне уже приходилось икать, и даже довольно долго. Никогда меня это не пугало, а вот теперь я испугался. Правда, почти сразу я понял, что боюсь я не икоты, а чего-то совсем неведомого. Я оглянулся. Вокруг никого не было.

Икота тут же прервалась. Сердце замерло. Словно тупая игла пронзила его, оно сильно стукнуло и пошло дальше.

Со мной такого никогда не случалось. Я поднялся с дивана и отправился на Балкон. Там вопрос не появился. Не было там и говорящей птицы.

Я чертыхнулся. Вот сейчас совет Гуамоко не помешал бы.

3

– Подлинность этой бумаги не вызывает сомнений, – спокойно заявил Гуамоко и с высоко поднятым клювом стал смотреть на меня жемчужными глазами.

– Сто четырнадцать тысяч?!

– Понимаю твоё удивление, – моргнула птица. – Мы экономили.

Я всегда думал, что слово «экономить» означало сокращать расходы. Возможно, ворона не знала значения этого слова, а возможно, что в Москве такого слова не знают вообще. Есть ещё обидный вариант для меня, но не будем об этом.

– Что будет, если мы не заплатим?

– Нас закроют, – спокойно сказала ворона.

– Закроют?!

– Спокойно! Сам не хочу!

Птица перестала придавливать бумажку когтём и отправилась гулять по спинке дивана взад и вперёд. Я схватил бумажку. Возможно, она могла пригодится.

– Без паники! – твердил Гуамоко и продолжал ходить. – У тебя есть хоть сколько-нибудь денег?

Я отправился в свою комнату и стал изо всех сил потрошить свой рюкзак. Волшебным образом я наскрёб одиннадцать рублей и пятьдесят копеек.

– Ну вот! – радостно сказала птица. – Осталось найти сто тринадцать тысяч девятьсот восемьдесят восемь с половиной рублей!

Наверное, я не могу понять, когда птицы искренне радуются, а когда смеются над тобой. Я взял листок, где был написан долг и возразил:

– Не совсем так. Если быть точным, то наш долг – сто четырнадцать тысяч восемьдесят шесть рублей и тридцать четыре копейки, – сказал я.

На некоторое время воцарилась тишина.

– Подожди, – сказала птица, выворачивая голову так, как человек не умеет. – То есть когда ты нашёл деньги, то долг увеличился?

– Нет, – возразил я. – Долг изначально был таким. Просто я озвучил только сто четырнадцать тысяч.

Птица задумалась.

– Странно, – сказал Гуамоко.

– Что странно? – спросил я.

– Получается, что восемьдесят шесть рублей и тридцать четыре копейки для тебя ничего не значат? Или ты о них забыл?

– Я не забыл, – печально вздохнул я. Мы замолчали. Звёзды скрипели. Дом вздыхал.

– Но получается так: как только мы нашли какие-то деньги, сумма долга увеличилась! – возмутился Гуамоко.

Я не ответил. Я вспомнил вопрос, который появился в прихожей, а потом переместился за мной в Выставочный Зал.

Потом посмотрел на птицу. Птица сверкала на меня чёрными глазами.

Кажется, я начал понимать, откуда здесь мог взяться такой космический долг.

– Я, пожалуй, слетаю и побеспокою Александра Ивановича!

Прежде, чем я успел что-то сообразить, Гуамоко взмахнул крыльями и улетел к звёздам.

Я остался сидеть на диване. Потому что вот так взмахнуть крыльями и улететь от финансовых проблем не умеет ни один человек.

4

Гуамоко вернулся утром, когда я завтракал один на один с камином.

Вы когда-нибудь пробовали завтракать с камином? Нет, не в комнате с камином. А именно с камином. Вы сидите за длинным столом, а напротив вас камин. Камин не горит, он просто есть. Вопрос, слава Богу, не появился, но у меня было подавленное настроение. Мне всё казалось, что происходит нечто ужасное: люди, умершие люди уже прошедших эпох возникают из камина, восстают из пепла, смотрят на меня, улыбаются, берутся за руки (мужчины и женщины, разумеется) и выходят в Выставочный Зал. И вроде бы в Выставочном Зале играет оркестр и кто-то выкрикивает: «Мы в восхищении!»

Это было так жутко, что я прекратил есть яичницу со сковородки и прошёл в Выставочный Зал. Там, разумеется, никого не было. А мертвецы перестали выходить из камина.

И вот когда я вернулся и продолжил есть, в Столовую влетел с письмом в клюве Гуамоко. Он шумно взмыл под потолок, завис там, а полуголая женщина, вышедшая только что из камина, явно посмотрела на птицу под потолком.

«Она его видит?» – мелькнула у меня мысль.

Дальше я подумать не успел, поскольку Гуамоко приземлился точно передо мной, плюнул письмом в меня и гаркнул:

– Александр Иванович срочно потребовал, чтобы ты ехал к Коровьеву!

Я тут же бросил вилку и вскочил.

– Чего? – опомнился я. Гуамоко покосился на меня, потом на камин, где всё ещё стояла эта странная дама и изо всех сил прокричал:

– Рано!

– Чего рано? – спросил я. Странная дама ничего не спросила. Она ушла в камин и больше оттуда никто не появлялся. А в Выставочном Зале утихли те звуки, которые мне казались. Гуамоко перестал быть сбивчивым. Я сел.

– Это письмо от Александра Ивановича к некоему Коровьеву. Этот Коровьев – банкир. У него есть и сто четырнадцать тысяч и даже больше. Надо отдать ему это письмо, он должен помочь!

– Фух, – выдохнул я. – Так, а где искать этого Коровьева?

– Конверт за-про-г-рам-ми-ро-ван, – произнёс Гуамоко.

– Что это значит?

– Когда ты будешь идти, читай надписи на нём. Они приведут тебя в нужное место.

Я взял конверт и повертел его со всех сторон.

– Для активации