Музейные истории - Роман Моргунов

располагался тощий мужичонка с жиденькой бородёнкой, рваных джинсах и когда-то белой футболке. Он держал контрабас, виртуозно жал и бил его струны, смешно дёргал головой. У него ещё были маленькие круглые очки, и я так и не понял, почему от этих резких движений с него эти самые очки не слетают, но, видимо, мастерство игры на инструменте включало и эту удивительную способность. Второй, немного полный, темноволосый, одетый прилично, если не сказать дорого, держался как бы другой стороны столба, играл на скрипке, вёл себя довольно сдержанно, уступая роль первой скрипки самому главному персонажу.

Самый главный у них был скрипач в чёрной стоячей шапке (хотя было довольно жарко, никакой головной убор не был нужен), в странной кофте, которая, казалось, была сшита из разных лоскутов, белой футболке, поверх которой болтались железные значки, как в американских фильмах у солдат, и оранжевых круглых очках. Вот этот персонаж зажигал со своей скрипкой по полной. Он постоянно двигался, подходил к людям, не стеснялся стоять близко к тем, кто его снимал, и играл так, что пройти дальше было нельзя.

Я и не прошёл. Остановился и слушал. В толпе, которая тоже не смогла пройти мимо. А когда всё закончилось, я тоже стоял и хлопал в ладоши изо всех сил. Остался бы и дальше, но надо было идти. Я слышал их музыку, когда удалялся, сожалел, что должен был, и уже думал о том, что обязательно вернусь в это место на Арбате, надеясь, что они часто здесь выступают.

Слева от меня мелькнул на тот момент странный магазин одежды. Там были только красные и белые цвета. Тогда я ещё подумал, что зря это они. Ведь не всегда хочется ходить в красном и белом.

Дальше продавали книги. Прямо посреди улицы стоял громадный стол, на котором книги поднимались выше человеческого роста. Когда подошёл ближе, то увидел, что новых книг на этом месте не продавали. Продавали исключительно старые. А ещё ни на одной из них не было ценника. Странная какая-то торговля, но вот тут, на Арбате, так торговали и никто ничего странного в этом не видел.

Совсем странным (для меня того времени, разумеется) был маленький магазинчик из полностью стеклянной стены. К нему ещё надо было подняться по ступенькам. Как поднимешься, так открываешь стеклянную дверь и оказываешься в полностью оранжевой комнате. Это было видно с улицы. Никаких витрин или чего-то такого. Только оранжевая стойка в глубине этого оранжевого зала и две девушки в чёрном. На самом стекле что-то было написано вверху, но я прошёл слишком быстро, чтобы прочитать. В другой раз, решил я.

Дальше моё внимание привлекли картины. Они, как и книги, располагались прямо по центру улицы. Я подумал, что это очень неудобно, да и дождь мог пойти и всё испортить, но никто на этой улице не боялся дождя, хотя есть ещё вариант, при котором дождь на этой улице шёл лишь тогда, когда все постояльцы этой улицы соглашались, что нужен дождь.

Так вот картины. Картины были разные. Были и пейзажи, портреты, были художники, которые прямо тут рисовали шаржи, и кто-то сидел, а художник работал прямо в тот момент, когда я шёл. И это было забавно, потому что я легко мог представить себя с удлинённым лицом или носом, или ещё как-нибудь забавно. В общем, много как.

А вот особое внимание заслужили у меня чёрные картины. Они были разные по размеру. Маленькие, с ладошку величиной, разных форм, не только прямоугольные или квадратные, но и круглые, и даже ромбом. Но главное в них не это. Меня поразил способ, которым что-то было изображено. Разные оттенки чёрного могли изображать что-нибудь, но обязательно было что-то такое, что обладало каким-то другим цветом. Например, была изображена лошадь. Голова самая чёрная, туловище уже не такое чёрное, ноги вообще смолистые, аж блестели, а разметавшаяся на скаку грива – голубая. Или была такая маленькая картина: тонкими чёрными линиями с белыми прожилками изображена стела, на которой высекают имена погибших людей, подножие памятника со ступеньками к вечному огню. Ближе всех к зрителю силуэты двух пожилых людей, старика и старухи. А невероятно красным – извивающиеся языки огня. По-моему, очень красиво. Я и здесь остановился на чуть-чуть.

Наконец я подошёл к высокому мраморному зданию.

Заходи внутрь и спроси господина Коровина

Гласил конверт.

Я так и сделал.

8

Зал банка был очень большим. А вот людей было немного. Но те, что были, разительно отличались от меня.

Слева у стойки стоял пожилой господин в лёгком бежевом костюме и галстуке. Он тяжело вздыхал и сумрачно смотрел на экран своего смартфона. Молодая сотрудница банка что-то объясняла ему с вежливой улыбкой, а он мелко кивал и продолжал вздыхать. Я не сразу заметил, что пальцы мужчины унизаны золотыми перстнями с камнями разного цвета.

Чуть дальше стоял другой мужчина. Он только что получил какие-то бумаги и полностью погрузился в их изучение. Этот был в синем костюме и синих туфлях. На его галстуке поблёскивала золотая заколка.

У самой двери стояла женщина в светлом деловом костюме и пыталась кому-то дозвониться. Золота на ней было очень много: кольца, серьги и кулон тоже на золотой цепочке.

Я был четвёртым в этом банке. Мальчик в старых джинсах, порванных кроссовках, со старым школьным рюкзаком за спиной и почти чистой футболке грязного цвета.

Когда я это осознал, то удивился, как тут вообще со мной разговаривали. Должны были бы выбросить вон отсюда. Но девушка за стойкой очень любезно приняла от меня конверт, выслушала мою просьбу о встрече с господином Коровьевым, ничего не пообещала, но кивнула и куда-то ушла.

Я ничего не понял и начала думать, что если она сейчас выбросит конверт и вызовет полицию, то дальше моя судьба будет плачевна. Почему-то я подумал, что Коровьев – это врач. Вот сейчас он выйдет с тремя санитарами, выслушает девушку, которая взяла у меня письмо. Покачает головой и скажет:

– Так, так…

Она ему ещё что-то скажет на самое ухо, а он её спросит:

– А почему в таком виде? С постели взяли?

А она ему ответит:

– Нет, он в таком виде пришёл.

– Тараканов, крыс, чёртиков или шмыгающих собак не ловил?

– Нет, -ответит девушка. – Только вот это письмо принёс.

– Кто ему выдал бумагу и коротенький карандаш?

На него посмотрят все, кто есть сейчас в банке: пожилой, вздыхающий мужчина в перстнях, молодой в синем костюме и девушка, увешанная золотом. Поскольку никто из них мне