Тропа - Ал Коруд

волосы выглядывали из-под шляпы с широкими полями. А на лице расплылся мощный синяк. Так вот, в чем дело! Крестничек! То-то он недоволен так. Ошкуй меня отлично понял, потому что поднял ногу для удара.

— Хватит, Олаф!

Остановил его чей-то грозный отклик, который я понял. Тут говорят по-русски?

Меня схватили и потащили куда-то вперед. Сопротивляться я не мог, потому что руки были связаны сзади. Оставалось лишь наблюдать. Носовая часть бандитского судна заметно возвышалась над его серединой, где имелась обширная свободная площадка с дощатой палубой. Дальше виднелась кормовая надстройка с рубкой. Впечатления от самого корабля оставались двоякими. Оно было довольно просто устроено, но построено явно фабричным способом. Доски гладкие, покрыты лаком, металлические изделия также не кованые, а изготовлены литьем или обработаны на станках. Я же древностью занимался и потому разницу чую сразу.

— Сюда его. Развяжи его!

Блеснул нож, и я почувствовал, что руки освободились. Со стоном начал их растирать. Хотя следовало растереть все тело, застывшее за ночь. А сейчас я и вовсе был мокрым по пояс, потому что разбудили меня самым варварским способом. Вылили ушат воды. Осторожно оглядываюсь. Передо мной сидит здоровенный мужик с длинной рыжеватой бородой и внимательно меня оценивает.

— Хочешь пить?

— Он уже напился! — заржал «крестничек».

Я вежливо ответил:

— Чаю бы с удовольствием выпил.

Мот ответ произвел на ошкуев странное впечатление. Я же только сейчас допенькал, что и они, и я разговаривали на какой-то из разновидностей скандинавского языка. Точно! Артельщики что-то такое упоминали. Я еще саркастично подумал, что вот и здесь викинги имеются. Куда без этих обосранных варваров? Но ведь те вдобавок упоминали каких-то варягов, русландцев. Что за мир тут такой? И почему я стал понимать чужую речь? Да, пусть пока и с ошибками, но могу разговаривать на их скандинавском наречии. По сути в средневековье у викингов был один язык. До сих пор шведский и норвежский сильно похожи. Да и датский недалеко ушел. Исландцы и вовсе сохранили древнюю версию говора мрачных северян. Но вернемся к нашим баранам, то есть пиратам.

Главарь, а человек в дорогом одеянии, с золотой цепью на мощной шее мог быть только им, внимательно на меня оценивал:

— Откуда ты знаешь наш язык, рос? Ты похож на нас. В твоем роду не было варягов?

Я пожал плечами. И в самом деле, кого они тут называют варягами? В моем мире это были норманны, конкретней шведы с юга. Новгородцы долго именовали Балтийское море варяжским. Хотя по мне все там давно перемешалось.

— Барди, дозволь, я ему врежу?

— Олаф, тебе мало ночи? Иди лучше приведи второго раба.

Мне остро не понравилось, что пленного назвали рабом. Или мой внутренний переводчик сработал не так. Но, черт подери, как?!!!

Раздумывать долго не пришлось. Бородач кого-то кликнул и мне в руки сунули глиняную кружку с горячим отваром. Не чай, но вкусно. Хоть дрожать перестал! Барди саркастично ухмыльнулся.

— Извини, рос, цай для нас дорог. Это в твоих краях его много. Но мы еще поговорим об этом.

Дальше его прервал Олаф, что притащил бедолагу Ставра. Тому здорово досталось. Видимо, парень отбивался до последнего. Все лицо в кровоподтеках и рот разбит. Руки ему не развязали, и я тут же протянул артельщику кружку, держа ее так, чтобы он мог пить. Олафу это не понравилось, и мне пришлось дернуться в сторону, чтобы не попасть под удар ноги.

— Дай попить человеку, сволочь!

— Раб, ты слишком много о себе думаешь!

Мне все-таки досталось. Кружка покатилась по палубе, я изогнулся от боли. Так и хотелось вскочить и врезать этому уроду. И я знал, что могу это сделать! Тело снова было молодым и прытким.

— Прекратили оба! Олаф, не порть товар. Ты забыл, что в хёрфоре надо оставить все личное за бортом? Не нравится, сойдешь в первом порту!

Предводителя поддержал молодой, но вид мощный боец. Видимо, он сейчас стоял на баке наблюдателем. На его широкой груди висел увесистый бинокль.

— И правда, Олаф. Это была твоя ошибка, и мелко мстить тому, кто не может ответить.

Мне даже стало любопытно. У пиратов существует некий кодекс поведения? Хотя если это сообщество, придерживающееся старины, то без традиций и правил никак нельзя. Даже у черных копателей имелись неписаные понятия. Иначе беспредел и ущерб бизнесу.

Мой «крестничек» криво улыбнулся:

— Никто ему не мешает принять вызов!

Наглого ошкуя прервал рык Барди:

— Этот раб принадлежит мне и не тебе, шелудивая собака, решать.

Олаф тут же окрысился и схватился за рукоять пистолета, но ему в затылок в один момент уперся ствол длинной винтовки. Тот покосился, показал зубы и прорычал.

— Я сойду на первой пристани. Но сначала получу свою долю.

— Хорошо, пусть так и будет.

Главарь тут же успокоился и сел обратно.

— Как тебя зовут, рос?

Вот тут мне пришлось задуматься. Отчего-то называться Славой не хотелось. Это артельщики так меня определили. А они стали добычей более сильных ошкуев, так что их мнение в данный момент ничего не значит. Выберу нечто о нейтральное.

— Стас.

— Стас? — Барди задумался, но вмешался молодой богатырь.

— Он из саксов. Но что забыл сакс в Старграде?

— Ты прав, Тормод. Эй, ты там, принеси те непонятные сумы.

Награбленное у артельщиков было свалено в центре палубы. Трюма на этом маленьком корабле не было. Как и парусов. Мы шли на каком-то двигателе, я сразу услышал его мерный рокот. Сзади над кормовой надстройкой плевалась черным дымом труба. Там же виднелся штурвал, стоящий под навесом. Явно не для дальних походов транспорт.

Своего велосипеда я не увидел, но подсумки из синтетического материала выделялись на фоне всего остального. Их и свалили перед предводителем. Тот с интересом их изучал, откладывая в сторону вещи обычные, вроде шерстяных носков, белья и с пристрастием рассматривая то, что точно не подходит этому миру. Например, упаковки с готовой едой, титановой посуды и блистеры с лекарствами. Но особенно его заинтересовал мануал к велосипеду.

— Письмена гречанские.

Тормод уже подменился и также с любопытством поднял миску.

— Такой металл могут делать только в Туле.

Вот сейчас к интересу в их взорах прибавилась настороженность. Да что такого в этой проклятой Туле, что все местные ее так недолюбливают.

Барди почесал бороду:

— Ты не так прост, сакс. Ваше племя всегда стояло