Где моя башня, барон?! Том 3 - Антон Панарин

На лбу Тёсарева вздулась вена, костяшки пальцев побелели, а дыхание стало прерывистым. Станислав Альбертович был в ярости. И даже не потому, что воронежцы решили воспользоваться ситуацией и сбросить его с вершины. Он просто не сумел этого предугадать. Вот из-за чего.

— Могу раздать бойцам огнестрел? — спросил Оглобля.

— Нет. Пока без пальбы, — задумчиво сказал Тесак и сбросил звонок, а после тише добавил: — Не хватало ещё, чтобы в столице решили, что у нас восстание.

Да уж. Вот тогда начнётся самое настоящее веселье. Пришлют войска или полицаев, тогда пиши пропало. Всех закроют… Или перебьют. Мышкин ушёл с радаров, и они похоже лишились покровителя.

— Стасик, это плохо? — побледнела Машка.

— Машуля, началось смутное время, и если мы с тобой выживем, — Тесак пристально посмотрел на неё, приглаживая сбившиеся локоны любовницы, — то у тебя снова будут соболиные шубы, кольца с бриллиантами и дорогие рестораны.

— А если нет? — спросила девушка и с ужасом осознала, что речь уже не о богатстве, а о выживании. — Ой! Да как же это? У меня ведь мама осталась одна-а-а.

Девица плюхнулась на пол и заревела навзрыд. Сильные руки Тёсарева подхватили её под локоть, а следующим движением аккуратно вытолкнули за дверь.

— Повоешь в другом месте. А мне ещё пару звонков нужно сделать, — сухо сказал Тесак и захлопнул дверь перед изумлённым лицом девицы.

* * *

На следующее утро я снова отправился в столовую. Валёк нанял пару девчонок, которые шустро бегали по залу, собирая оставленные подносы, вытирали столы и даже успевали помогать на раздаче.

— Володь, ты новости не слышал? — спросил поварёнок.

— Какие новости? — зевнул я и допил стакан морса.

— Ты чего? Вчера железнодорожники зарубились с воронежскими. Сорок трупов и куча подранков. Такого никогда не было, — настороженно сказал Валёк, пялясь в сторону входных дверей.

— Раньше не было, теперь есть, — философски сказал я и пожал плечами. — Скоро и не такое случится.

— Володь, ты меня пугаешь, — пролепетал Валёк, с мольбой посматривая на меня. — Если что-то знаешь, расскажи. Я хоть подготов…

Поварёнок не успел договорить. Я кивнул в сторону окон, у которых остановился грузовик. Из него вальяжно вывалились два десятка краснореченцев. Ха! Решили вернуться и поговорить со мной по душам? Что ж. Заходите.

Бойцы были вооружены кусками арматуры, трубами, ножами, кастетами. Да, не будь у меня дара и опыта прошлой жизни, я бы побледнел как Валёк. А так смотрю на эту отморозь и лишь хищно улыбаюсь. Придурки даже не понимают, с кем собрались связаться.

— Они… Они сюда, что ли? — заикаясь, спросил Валёк.

Его зрачки были расширены от ужаса, того и гляди сиганёт в форточку. Потом лови его по всему Хабаровску. Я похлопал друга по груди и улыбнулся.

— Не переживай. Сейчас я с ними поговорю, и они уйду… Какого хрена? — озадаченно спросил я, увидев, как из подворотни вылетела толпа железнодорожников и под нашими окнами началась бойня.

Железяки проламывали головы, ломали руки и ноги, ножи без остановки кололи бока. Яростные крики сменились жалостливым скулежом. Чем дольше шло сражение, тем очевиднее становилось, что железяки побеждают. Краснореченцы тоже это поняли и рванули кто куда, оставив раненых лежать на асфальте.

Ох уж эти сказки «лежачего не бьют», «толпой на одного не нападают»… Может, в мире, где розовые феи летают на единорогах, пукающих радугой, именно так и происходит, но в реальной жизни всё совсем по-другому.

Краснореченец со сломанной рукой попытался подняться и дать дёру, но его тут же сбили с ног пятеро и начали забивать пудовыми ботинками. Лупили, куда глаза глядят. В пах, по рёбрам, коленям, даже прыгали по голове. В финале подбежал парнишка с оттопыренными ушами и три раза ударил арматурой по виску.

Вот и вся правда улиц. Либо ты победил любой ценой, либо тебя втоптали в грязь. И тебе ещё чертовски повезёт, если, проиграв, ты выйдешь из драки живым и здоровым. Вот этому парню не повезло. Череп деформировался, глаза уставились в пустоту.

Даже когда парень умер, его ещё били какое-то время. Так бы и продолжалось, но кто-то из краснореченцев запрыгнул в грузовик и попытался его завести. Громогласный рёв огласил округу и… И никуда он не уехал. Парня вытащили из машины и десяток раз пырнули в живот.

После озверевшая толпа железяк набросилась на грузовик. Раскачав его, железнодорожники опрокинули машину на бок и, вскинув руки, издали победоносный вой.

— Кто мы⁈ — завопил сорокалетний мужик, который, судя по всему, командовал этой толпой.

— Железнодорожники! — выкрикнули бойцы.

— Что мы делаем с чужаками⁈

— Бьём! Бьём! Бьём! — ответила толпа.

Они скандировали что-то ещё, размахивая окровавленными руками, но я их уже не слушал. Вместо этого я смотрел на Валентина, который пребывал в полнейшем ужасе.

Забавно, в столовой было полно заводчан, но никто из них не испугался так, как Валёк. Работяги просто ели и задорно обсуждали поножовщину, а вот поварёнок был в шоке.

— Они что… Убили… Убили человека под нашими окнами? — сбивчиво спросил он, тыча ватным пальцем в сторону улицы.

— Я насчитал как минимум шесть покойников. Так что, да, — кивнул я ему. — Только что ты увидел, что бывает, если связываешь свою жизнь не с тем занятием.

— Но это же… Это… Это неправильно… — забормотал Валёк, поглядывая в окно.

— Это жизнь, Валентин, — спокойно произнёс я. — А в жизни и не такое случается. Бывает, что родители продают своих детей на убой. А это уголовники, которые плевать хотели на жизни окружающих.

— Ты так говоришь, как будто это норма, — осуждающе сказал Валёк, не сводя взгляда с окровавленного парня, ползущего мимо входа в столовку.

— Эх… Ты слишком давно живёшь в СОХ и, видимо, никогда не гуляешь вечером по Хабаровску, — печально взглянул я на своего компаньона. — Здесь подобное встречается в каждой подворотне. Только обычно бандосы проламывали головы мирному населению. А теперь взялись друг за друга. Знаешь, что самое приятное? Пока идёт война банд, в нашу столовую никто не наведается. Дань — это последнее, о чём они сейчас думают.

— Может, им помо… — начал было Валёк, но раненым никто не собирался давать спокойно уйти.

Не пойми откуда налетел молодняк. Парнишки лет по десять, двенадцать. Видать, они возомнили себя прожженными гангстерами и стали лупить обессиленных краснореченцев палками по головам. Но малолетние зверята не могли причинить большего вреда, чем нанесли их старшие товарищи.

Посмотрев на часы, я тяжело вздохнул. Через сорок минут начнётся