Биомеханический барон - Сергей Николаевич Чехин

— Нет… — лекарь смущенно кашлянул в кулак.

— Тогда не читал.

— Поэтому я и не стал ничего объяснять заранее. Но испытал состав на себе, и как видите, все работает согласно замыслу, — Чехов окунул руку в темноту угла, и его ноготь слегка засиял бледно-зеленоватым светом.

— А звезды-то не очень яркие, — Дмитрий хмыкнул.

— Верно. Потому что при испарении состав напитывается заключенной в кристалле Стихией. Я использовал для подогрева Свет, а не Огонь, чтобы не превратить кольцо в гранату. Думаю, нашей славной баронессе еще понадобятся ее тонкие музыкальные пальчики. А вот что произойдет, если подсветить состав родственной волшбой.

Врач направил на ноготь тонкий луч, и тусклый свет вспыхнул так, что Галаган отпрянул и заслонил лицо ладонью.

— Наука, — с назиданием повторил целитель. — И почти никакой магии. Мы вычислим этого подлеца — и обязательно накажем, кем бы он ни был.

***

— Входи, — неведомый священник приоткрыл дверь и пропустил девушку вперед. — Садись.

Похититель привел баронессу в курительную комнату с двумя креслами и камином. Ева послушно, как завороженная (хотя почему как, голос в голове полностью подавил ее волю) заняла предложенное место и сложила руки на коленях. Все, о чем она могла думать — лишь человек напротив, под чьим глубоким капюшоном колыхалась чернильная мгла.

— Внемли мне, — молвил посланец. — И внемли внимательно.

Волшебница подалась вперед и широко распахнула глаза. Сей же миг из тьмы капюшона выпростались два черных щупальца и вонзились прямо в карие очи. Боли не было, но появилось четкое ощущение, что чужая сила перебирает в памяти воспоминание за воспоминанием, одни целиком заливая чернотой, а другие ретушируя до полной неузнаваемости.

— Ты не хочешь мешать казни Захара.

— Я не хочу мешать казни Захара, — монотонно отчеканила пленница.

— Ты не станешь препятствовать решению судей.

— Я не стану препятствовать решению судей.

— Ты спокойно дождешься приговора и прекратишь вмешиваться в судебный процесс.

Девушка в точности все повторила.

— Ты запретишь друзьям тебе помогать. В противном случае, мне придется их уничтожить.

Бледные губы нервно затрепетали.

— Сейчас ты вернешься в свою комнату и забудешь, что говорила со мной. Забудешь все, что видела пред собой. Но будешь навеки помнить мои указания. Поняла?

— Да, господин…

— Тогда иди, — лазутчик махнул рукой. — И не мешайся под ногами.

Глава 19

— Эй, отродье! — в темницу спустился главный стражник — тот самый, которого узник сначала донимал стуком в дверь, а потом опозорил при всем честном народе. — У меня для тебя две новости: плохая и хорошая. С какой начать?

Охотник отвлекся от ускоренного метаболизма картофельного крахмала и приоткрыл чуть сияющие в темноте глаза. Отвечать ничего не стал, не имея ни малейшего желания общаться с этим типчиком. А тот выждал театральную паузу и продолжил:

— Хорошая — заседание перенесли на завтра. Поживешь еще немного, нечисть. Плохая — твоя подружка подергалась немного и свесила лапки. А такую бурю поначалу подняла — и журналистов позвала, и полицмейстеров. А потом пошла на поклон к владыкам, о чем-то с ними договорилась — видимо, о переносе казни… ой, суда, — и на том успокоилась. Так что не видать тебе ни адвокатов, ни присяжных, ни обжалования приговора. Проще говоря, от тебя открестились, как от прокаженного. Сперва использовали твою силу, а когда поняли, где ее источник — так и знать тебя не знали. Ты рад? Я — очень. Надеюсь, все выкроенное время уйдет на мучения от злобы и жажды мести.

— Шел бы ты лесом, — хмыкнул Захар и сделал вид, что спит.

Хотел и впрямь принудительно отключиться, чтобы не мешать восполнению сил, но тревожные мысли штурмом взяли изможденный мозг. Судя по всему, у Евы ничего не получилось — что, в общем-то, вполне ожидаемо.

Девчонка слишком слаба, чтобы тягаться с офицером Бездны, а ее помощники ничуть не настроены рисковать жизнями ради какого-то хрена с горы. Впрочем, ничего нового — загнанных коней пристреливают, а бесполезных киборгов — предают.

И чтобы лишний раз не терзаться самоедством, пленник все же погрузился в глубокий анабиотический сон. Но слова надзирателя успели пробраться еще глубже — на самое дно хранилища памяти, и выудить оттуда вполне подходящее воспоминание.

***

— Кажется, это моя последняя миссия, — Мария харкнула кровью и содрогнулась в конвульсиях. — Модули… на нуле…

Захар осторожно взял девушку на руки и зашагал по искореженному, залитому кровью салону орбитальной яхты. Всюду лежали обожженные, изрубленные и обезглавленные тела шлюх, которых вражий патриарх гордо величал наложницами.

Охотникам велели вырезать весь гарем, чтобы не оставлять свидетелей и возможных ублюдков, а заодно намекнуть соперникам, что Меньшовым лучше не переходить дорогу, ибо не пощадят никого — даже куртизанок. И пусть среди девушек не оказалось детей (хотя хозяева упорно распускали слухи, что граф Еремин сношает разве что не младенцев), многим едва исполнилось восемнадцать.

Захар не испытывал никакого удовольствия от резни перепуганных до смерти бабенок, но противиться приказу не мог. Поэтому сразу после казни распутника передал контроль командной матрице и позволил ей вершить скорый суд. Сам же отключил слуховые модули, отвел взгляд и погрузился в пространные размышления, лишь бы не видеть перекошенных от ужаса лиц и не слышать жутких нечеловеческих воплей.

Все это случилось во многом потому, что убийцам удалось незаметно пробраться на борт, перехватить управление и увести корабль достаточно далеко от конвоя, чтобы успеть и расправиться с целью, и оторваться от преследователей. Вот только ребята на крейсере сопровождения оказались не пальцем деланы и не только вовремя распознали угрозу, но и поразили двигатель прежде, чем тот перешел на форсаж.

Но стоит отдать графу должное — на яхту старый козел не поскупился. Реактор взорвался аж над Карибами, преодолев семь с половиной тысяч километров от Аляски с пробитым корпусом и зашкаливающей утечкой плазмы.

Однако полет прошел далеко не так гладко, как хотелось — струи каленого газа вырывались из пробоин и