Биомеханический барон - Сергей Николаевич Чехин

сигналом, превратив их в марионеточные нити. Повинуясь им, парень медленно опустился на колени и положил Марию перед собой. Затем вынул кинжал, вцепился пальцами в остатки волос и запрокинул голову — и ее, и свою.

— Прости… — с трудом прошептал он, сохраняя остатки разума из-за атмосферных помех.

— Все в порядке, — девушка усмехнулась и сплюнула выпавший зуб. — Или ты думал жить со мной долго и счастливо?

— Дать вам время попрощаться? — ехидно бросил новый оператор. — Ах да, его же совсем не осталось.

Он тремя точными ударами перерубил шею. После снял обрывки комбинезона, замотал в них облысевший череп и подвесил на пояс за рукава, как трофей.

— Это нам еще пригодится. А все остальное — в расход. Хотя погоди-ка… Черт, да и биометрия совсем паршивая. Крепко же тебе досталось, приятель. Без дополнительной подпитки далеко не уйдешь.

— Не смей… — процедил Захар, стремительно бледнее. — Даже не думай…

— Выбора нет, — притворно вздохнул кукловод. — Тебе нужно много калорий на регенерацию и подзарядку модулей. И хоть поблизости нет ресторана, я отчетливо чую запах жареного мяска.

— Я убью тебя… Выпотрошу живьем…

— Я — младший сын патриарха, дурачок. А в твои железки вшит блок на членов нашего рода. Ничего ты мне не сделаешь, хоть из кожи вон вылезь. Кстати, о коже — с нее и начнешь. М-м-м, с хрустящей корочкой… Приятного аппетита!

Киборг до предела напряг разум и волю, но удаленному доступу невозможно противостоять. Матрица перехватывает сигналы мозга, и тут уж хоть тресни от натуги, а против протокола не попрешь.

Парень как заведенный встал на четвереньки, раззявил рот и потянулся к обгорелому бедру наставницы. Прежде он слышал о том, что в критических ситуациях киборгам приходится поедать человеческую плоть, но всегда считал это страшилками для новобранцев. И вот теперь его в наказание заставляют жрать напарницу, хотя данные показывают, что можно вполне обойтись и без каннибализма.

— Кусочек за маму… — глумливо протянул дворянчик. — Кусочек за патриарха. Давай, не вороти нос. Остатки — сладки.

Захар взревел так, что зарябило в глазах. Логи брызнули веером ошибок, большая часть которых касалась непосредственно командной матрицы.

И когда до изуродованного тела оставалась пара сантиметров, а вонь горелого мяса уже ощущалась на языке, охотник до хруста в шее вывернул голову и впился зубами в горячий песок.

Рот наполнился до нёба, песок забил глотку, стало тяжело дышать, но киборг решил, что скорее удавится, чем проглотит хоть толику женщины, что все это время испытывала к нему странную, извращенную, но все же любовь. К тому же достаточно сильную, чтобы отдать за нее жизнь.

— Да что такое? — возмутился оператор. — Почему такая задержка?

Потому, что матрица впервые повредилась именно тогда — на богом забытом острове. То, что на трибунале признают заводским браком, на самом деле оказалось воздействием радиации из реактора. Об этом Захар узнал чуть позже, но именно легкий урон мозговой платы позволил ему частично восстановить контроль — то есть, ослушаться прямого приказа.

А еще сделать первый шаг на пути к осознанию, тем ли людям он служит. И не пора ли хотя бы попытаться вырваться из рабства, пока его не заставили сотворить нечто более омерзительное и постыдное, чем людоедство.

— Марк, что ты там возишься? — прозвучал сердитый голос. — Корабли на подходе, уводи его оттуда!

— Слушаюсь.

Киборг встал и рванул со всех ног в сторону восходящего солнца — огромного и тусклого в сером саване смога и атомной пыли, накрывшего Землю на долгие столетия.

***

— Эй, анафема! — в окошко ударил луч света. — Хватит дрыхнуть — в Бездне отоспишься.

Захара доставили в суд под особо усиленным конвоем. Зал заполнился битком, точно с концертом прибыла звезда мирового масштаба. Послушники не только заняли все кресла, но еще и толпились в проходах меж рядами, из-за чего пришлось выставить стражу не только на сцене, но и перед оркестровой ямой.

И не для того, чтобы особо ретивые зрители случайно туда не упали, а чтобы успеть поставить щиты и уберечь обвиняемого от расправы. По крайней мере, на то время, пока идет заседание.

«Свита» арестанта все так же сидела в первом ряду. Ева безучастно таращилась вперед с видом фарфоровой куклы. Алексей вцепился в подлокотники и нервно кусал губы. Чехов наблюдал со спокойным интересом, подперев щеку пальцем, а Галаган едва скрывал злорадство.

И когда их взгляды встретились, подельник едва заметно кивнул — просто в знак приветствия или же сообщив, что у них все получилось? Киборгу в последнее верилось слабо, но иной надежды на спасение у него не имелось. За сутки в карцере он так и не придумал ни способа освободиться, ни надежного плана побега.

И его жизнь все еще находилась в кривых ручонках этой разношерстной и большей частью безалаберной публики. Да уж, не так давно им помыкал величайший из родов империи, а теперь — шайка нищенок и проходимцев.

Пленнику еще раз проверили оковы и заперли в рунической клетке, после чего разговоры стихли, и зрители замерли в предвкушении кровавого представления.

— Всем встать! — гаркнул Авраам и стукнул судейским молотком, невесть почему доставшимся именно ему. — Суд идет!

Тишину спугнул шорох дюжин роб, кителей и накидок.

— Вознесем молитвы великому Свету и его помазаннику — императору Петру Алексеевичу! Пусть оба станут незримыми свидетелями сего процесса и не позволят Тьме укрыться от пламенного взора справедливости!

Собравшиеся обвели чела растопыренными пятернями и вернулись в кресла.

— Человек без рода и племени, — продолжил старец под тихий скрип перьев, — что именует себя Захаром Зарецким. Пред тобою — меч Александра Невского, величайшего борца со злом из когда-либо ступавших по бренной земле. От блеска сей стали не спрячется ни одна ложь. Взгляни же в отражение ее и поклянись говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Охотник посмотрел на клинок и увидел неясное мельтешение за кулисами, но не предал этому особого значения — мало ли, кто и зачем там шастает.

— Захаром Зарецким меня окрестила матушка, — с горделивой усмешкой ответил пришелец. — А по батеньке я — Михайлович: таким родился,