Позывной «Минус» 2 - Валерий Камнев

— Я не боюсь, — соврала девушка. — Я просто не ожидала.

— И правильно, — лукаво ответил корреспондент. — В этих краях нужно бояться людей. Слышала о зверствах башибузуков?

Либа молча кивнула. Барщевский уже пожалел, что сказал о них. Рассказы о бандах ходили самые противоречивые и ужасные. Либа, ещё немного помолчав, расстегнула рюкзак и запустила туда руку:

— Ты стрелять умеешь? — проговорила она, доставая оружие. Корреспондент не отводил взгляда, забыв ответить на вопрос.

К6 со сменными магазинами лёг на клетчатый плед, следом за ним «люгер», потом ещё один. Бумажные пачки патронов и наконец несколько гранат. Барщевский кивнул головой на них:

— Это бомбы такие?

— Да, — Либа ничуть не смутилась. — Ты не переживай, — добавила она, поглядев, как Семён растерялся. — Запалы отдельно лежат. Мне Сеня голову оторвёт, если узнает, что я их у него стащила! Но ведь без них тут страшно!

— И ты их везла с собой через две границы?

— Конечно, а что тут такого? Нас всё равно не проверяли.

Корреспондент тяжело вздохнул. Он уже не хотел репортажа. Он хотел только довезти эту сумасшедшую к Семёну и вручить под его ответственность. Барщевский и подумать не мог, что в женских вещах окажется целый арсенал.

— Чего молчишь? — спросила она снова. — Вот, держи! — Либа протянула «люгер» и два магазина. — Ты должен меня охранять. Я не смогу не спать всю ночь.

Она показала как обращаться с пистолетом, выпила чай, и подобрав ноги, закуталась в одеяло. Семён почесал затылок, представив себя в болгарской или румынской тюрьме. А ведь могут и за революционеров принять…

Барщевский не спал почти до утра. Чувствуя, что вот-вот заснёт, он разбудил Либу и наконец-то расслабился. Либа подбросила в огонь обгорелые поленья и протянула руки, греясь у костра. Лёжа на земле, она промёрзла насквозь.

То здесь, то там стали попадаться целые караваны повозок, увязшие в топях. Старики и подростки, правившие ими, не имели сил вытащить из трясины гружёные телеги. Возницы вежливо приветствовали проезжающих, с любопытством глядя на Либу. К6 от греха подальше был снова спрятан в ранец, хоть солдаты не встречались на пути.

Какой-то маленький городок, опустевший и вымерший. Только собаки бродят по нему. Людей ни души. Дальше разбитая возами дорога. Лошади выходят на неё и Либа ойкает.

Повсюду, едва хватает взгляда, трупы… Люди и кони, вздутые и потемневшие, застывшие в самых различных позах. Обломки телег, снарядные ящики, брошенные орудия… Тяжёлый дух заставляет лошадей фыркать и пятиться. Барщевский крестится. Либа нерешительно трогает мерина с места. Тот, осторожно переставляя ноги, движется вперёд, избегая тел.

Множество трупов разбросано кругом, большей частью в шинелях без опознавательных знаков. У некоторых спущены или расстегнуты штаны, и Либа смущается, глядя на обнажённые мужские тела. От этой жуткой картины ей становится не по себе, и она оборачивается к Барщевскому:

— Зачем с ними так поступать? Я не понимаю.

Корреспондент бледен, но отвечает без раздумий:

— Я думаю, что искали своих… Болгары выиграли бой и собирали хоронить тела. А тех, в ком сомневались, проверяли. Ведь магометане…

— Обрезаны, — понимающе кивнула Либа. — Вот в чём дело, а я думала, что просто издевались над трупами.

Дорога уходит вдаль, но трупы не заканчиваются. По обе стороны от неё линии окопов. Либа хмурится и мотает головой. От запаха делается дурно. Слева, в глубокой дождевой промоине, несколько псов грызут тело. При приближении всадников, они и не думают убегать. Ближайший пёс, низкорослый, покрытый свалявшейся шерстью, неохотно отрывается от пира и скалит зубы. Либа тянется за «люгером» во внутренний карман куртки. От волнения она не попадает в собаку, но не успел отгреметь первый выстрел, как псы вмиг разбегаются. Либа стреляет ещё раз вдогонку. Барщевский покачал головой:

— Зря. Выстрелы далеко слышно.

Либа молча кивнула. Она знала, что поступила глупо, но глядеть на это было свыше её сил. Либа сразу подумала, что и её Сеня может лежать вот так. Война, казавшаяся в Киеве далёким и заманчивым приключением, открылась перед ней совсем с другой стороны. Обгрызенная рука, с лохмотьями мяса, торчала вверх, словно застывшая в мрачном приветствии. Либу чуть не стошнило. Она отвернулась, хоть с другой стороны дороги картины были не лучше, и тронула коня вперёд.

Наконец трупы стали попадаться всё реже, потом и вовсе пропали. Только разбитые вдребезги повозки встречались на пути. Целые россыпи патронов тускло блестели в заходящих солнечных лучах. Остановиться на ночь здесь Либе не приходило в голову. Они мерно продолжали ехать по дороге и уже в темноте впереди показались огоньки Лозенграда.

На въезде в город, подле белого блокгауза, стояли часовые из ополчения. При виде всадников, они схватились за винтовки, но услышав русский говор, опустили оружие.

— Подскажите, где здесь можно найти Испытательный полк? — спросила Либа негромко.

— Руснаците не са тук. Те са под Бунар-Хисар. Но там се водят битки. Не можете да отидете при тях, — проговорил молодой паренёк, лет шестнадцати, неловко держа древнюю винтовку Дрейзе.

Видя, что Либа не очень-то поняла сказанное, паренёк вбежал в блокгауз, и вернулся в сопровождении старика, одетого в заштопанную шинель и потёртые опанки. При виде русского флага на Либином рукаве, старик широко улыбнулся беззубым ртом:

— Здравствуйте! — приветствовал он без малейшего акцента. — Христо сказал, что вы не понимаете по-нашему. Вы ищете русский полк? Они там, — старик взмахнул рукой, указывая на восток. — Бьются с турками под Бунар-Гиссаром. Страшные бои, говорят. Вы корреспонденты, да?

— Да, — сразу ответил Барщевский. — Корреспонденты. Из Киева.

— Славный город, — кивнул ополченец. — Но вам к полку нельзя. Оставайтесь в Лозенграде. Вас всё равно не пропустят по шоссе, пока идут бои.

— Но там мой муж… — Либа скривилась. — Я хочу добраться к нему.

— Нельзя, внучка, — старик тряхнул головой. — Никто не возьмётся вас проводить туда. Свежие войска турок пришли. Трудно там нашим. Очень трудно.

Либа закусила губу. Ополченец тихо добавил:

— До утра всё равно ехать на коне нельзя. Ноги переломает. Вам надо остановиться в городе. Только гостиниц свободных нет. Повсюду войска. Вам нужно к коменданту города, чтобы устроил вас на ночлег.

Барщевский замялся, но Либа уже проговорила:

— Он ведь занятой человек. Ему и без нас проблем хватает. Сами