Позывной «Минус» 2 - Валерий Камнев

Барщевский думал именно так, но глядя на Либино упрямство, хорошо понял, что она никуда не собирается возвращаться. Оставить её здесь одну, выглядело неправильным. К тому же она верно утверждает — с этой стороны туркам неоткуда взяться…

— Говорят, лошадей не отыскать, — неуверенно ответил корреспондент. — Всех реквизировали.

— Ха! — Либа усмехнулась. — Сказки всё это. Дёшево не купить, а за хорошую цену точно найдём! Доверься мне.

Барщевский уже доверился ей, когда соблазнился предложением стать единственным корреспондентом Испытательного полка. И вот он здесь, посреди Старой Загоры… Задумавшись, Семён едва не отстал от девушки, но тут же ускорил шаг. Либа свернула в переулок, не обращая внимания на спутника.

В меняльной лавке за один рубль давали два с половиной лева, но Либа мотнула головой и произнесла:

— Нет. В Народном банке десять рублей это двадцать семь львов! У вас должен быть такой же обмен. Или вы хотите, чтобы весь мир узнал о вашей жадности из нашей газеты?

Оторопевший грек, владелец меняльной конторы, не знал, что и сказать. Он бросил взгляд на узкую полосу ткани цвета хаки, повязанную на предплечье девушки, с вышитыми буквами «В. К.», и тяжело вздохнул. В Народном банке меняют по два и шесть, но спорить не стал, молча отсчитав тысячу триста пятьдесят левов. Убрав в сейф пятьсот полученных рублей, он дождался пока клиенты уйдут и вытер лысину платком.

— Видишь! — Либа ткнула Семёна рукой. — Так и норовят обмануть!

По городу сновали ополченцы, одетые кое-как, мелькали мундиры штабных офицеров. К изумлению Либы, её наряд не вызывал интереса у прохожих. Одетая в куртку и тёплые штаны цвета хаки, она сливалась с толпой. Только женщины, среди которых то и дело встречались турчанки в своих броских шароварах, обращали на неё внимание. Увидев полицейский участок, Либа бесцеремонно направилась к нему.

Маленький зал кофейни был полон. Барщевский откусил лепёшку и восхищённо покачал головой:

— И как ты догадалась к ним пойти?

— А чего здесь удивительного? — девушка усмехнулась. — Кто, как не пристав, должен всё знать? Так что завтра с утра поедем. Можно и сегодня, но темнеет рано, да ещё этот дождь…

Корреспондент пожал плечами. Лошади нашлись сразу, как только пристав получил деньги. Два спокойных мерина сменили хозяев и теперь Либа вглядывалась в карту, что-то бормоча себе под нос.

— Откуда она у тебя? — удивился Барщевский.

— У Сени взяла, — Либа хитро улыбнулась. — У него была запасная. Ты же видишь, тут ничего сложного! Знать бы только, где их искать! Молчат все кругом! А может и сами не знают…

— В поезде говорили, что 3-я армия была под Ямболом. Стало быть, пошла на юг, к Кирк-Килиссу.

— У меня на карте такого нет.

— Есть, — корреспондент ткнул пальцем. — У тебя ведь карта болгарская. Лозенград это тоже самое. А Кирк-Килисс — это по-турецки «сорок церквей».

— Ага, — Либа поправила прядь волос. — Значит, и нам туда нужно.

— Там турки! — выдохнул Семён. — Нам в Ямбол нужно. А там уже узнаем, где их искать. Нас точно в полку примут? — добавил он с опаской.

— Ещё бы! — Либа задрала нос. — Ведь я обещала Сене корреспондента привезти.

— Странно, — Барщевский нахмурился. — Он мне ничего не говорил. Мог хоть письмо отправить…

— Забыл, наверное, — она махнула рукой. — У него там забот по горло! Ничего, главное, что я не забыла.

Барщевский с сомнением посмотрел на неё, но промолчал. Он пригубил кофе и тут с улицы донеслись радостные возгласы. Заслышав их, все посетители высыпали на улицу. Либа и Семён вышли следом.

Толпы людей обнимались друг с другом. В воздух летели высокие бараньи шапки. Торжествующий рев заполнил улицы.

— Что случилось? — обратился Барщевский к ближайшему человеку. Седоусому мужчине, одетому, как и многие окружающие, в широченные штаны и куртку. Тот торжествующе усмехнулся:

— Падна Лозенград! Турците бягат! Взети са пленници и оръдия!

Другой, бывший рядом, радушно распахнул объятия и проговорил, сжав корреспондента так, что затрещали рёбра:

— Руснаци! Мухтар паша е в плен! Генералите са в плен! Трофеи без резултат. Триумф на нашия дух днес!

— Видишь, — обиженно фыркнула Либа. — Всё уже закончилось! Незачем в Ямбол ехать! В Лозенград поедем! Прямо сейчас! Там самое интересное!

Семён неуверенно кивнул. На улицах суетились военные корреспонденты. Как понял Барщевский, их до этого дня никуда не пускали. Надо торопиться! Попасть первым в Лозенград дорогого стоит!

Глава 30

* * *

Переправа через узенький мост. Первой проходит пехотная колонна. Часовые с недоумением глядят на двоих всадников. Один из них было открывает рот, чтобы потребовать документы, но тут Либа ослепительно улыбается и машет рукой, поздравляя героических воинов с победой. Она что-то выкрикивает без умолку и молодые солдаты, приосанившись, кланяются в ответ и машут руками. Кони беспрепятственно минуют мост. Либа ухмыляется. Барщевский ошарашенно произнёс:

— А ведь мы не корреспонденты. Только повязки и всё… Нас в списках нет. Они должны были задержать…

— Поздно! — Либа фыркнула. — Задержать! Ещё чего!

Она весело насвистывала под нос, несмотря на ледяной ветер. На куртку, немного выше повязки, Либа приколола маленький российский флаг, и все встреченные солдаты приветствовали проезжающих. Даже Семён постепенно расслабился и с достоинством кивал в ответ.

И без того хмурый осенний день перешёл в вечер, а уцелевших селений не встречалось. Только мрачная топь раскисших дорог с глубокими промоинами и ветер без устали бьющий в лицо. Наконец показалась ещё одна деревня над которой курился дымок пожарища.

— Устала, — тряхнула головой Либа. — И кони уже еле плетутся. Заночуем здесь. Выберем дом поцелее.

Ночевать в безлюдье Барщевскому не улыбалось, но он тоже до крайности вымотался. В небольшом доме, стоящем на отшибе, уцелели стены, но запах гари не давал покоя. Лучшего варианта не было. Разместиться посреди грязевого поля желания не возникало, и крепко привязав лошадей, они устроились на ночлег.

Над маленьким костром вскипел медный чайник и Либа налила кипяток в железные кружки. Что-то мелькнуло в окружающей тьме и раздался совиный крик. Либа едва не уронила чайник на себя.

— Это