Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

— Мне отчим говорил, что очень опасно полагаться на случай, — сказал Рэдерик с полуулыбкой. — Никто из нас ведь не наблюдает за поварами на кухне… мало ли что может случиться.

— Это точно, — сказал Норфин гораздо грустнее, чем принц. — Это вы, ваше высочество, всё верно говорите.

Нагберту ничего не оставалось, как тоже согласиться. Очаровательная и милая получилась обстановка за ужином. Непринуждённая.

— Я, мессир Нагберт, и сам позвал журналистов завтра к полудню, — сказал я. — Мне кажется, что хорошая новость пойдёт на пользу всем: и солдатам, и бедным горожанам…

— Да, — сказал Нагберт. Он, похоже, был согласен. — Вы всё сделали правильно, Клай. Что до меня — я написал письма Иерарху Святоземельскому и государю Майглу. Пора заканчивать это безвременье. Город потихоньку приходит в себя… и остальное — решим.

— Вы превосходный организатор, — сказал я. — Нельзя не восхищаться. Ну и с государыней Виллеминой мы свяжемся.

— Вот как? — Нагберт поднял бровь.

— Чем больше союзников признают нового государя до коронации, тем лучше, мессир, — хмыкнул Индар. — Сейчас Прибережье нам больше союзник, чем Святая Земля. По крайней мере, они не лгут в глаза.

Нагберт только рукой махнул. Ничего общего с нашей государыней он иметь отчаянно не хотел, но и переть буром не собирался. Так же, как и мы, я думаю, ждал и наблюдал.

А ужин всё-таки был настолько хорош, что и у компании Нагберта, и у нашей команды улучшилось настроение — и, видимо, появились кое-какие надежды на будущее. Нагберт даже не жрал ром из кружки для эля, а пил тёплое заозерское вино с Люнгерой, которая оттаяла и смотрела на него, как на нерукотворный образ. Аксиль пытался строить ей глазки, был обломан, плюнул и принялся угощать Олию маринованными сливами. Гролд уныло жрал — по крайней мере, не пытался выкинуть что-нибудь хоть сколько-то опасное.

— Мы выплывем даже из финансового кризиса, — благодушничал Нагберт. — Главное — наконец утвердить нормальную власть, узаконить в глазах соседей, в пасть им лопату, и Иерарха. Как только положение станет устойчивым и наши ценные бумаги постепенно приобретут нормальный вес… уж я-то приготовился, будьте спокойны.

— Кстати, о ценных бумагах, — шепнул мне Индар. — Спасибо дядюшке Нагберту, что напомнил. Не исключаю, что мы впрямь выплывем.

— Ты в этом разбираешься? — я только постарался не ляпнуть это слишком громко.

Индар пнул меня ногой под столом, что определённо обозначало «не прикидывайся идиотом».

В общем, сказать по чести, я ожидал, что выйдет намного хуже. Мы распрощались на ночь самым любезным и светским образом, Вэгс даже поцеловал ручки нашим дамам-вдовам-ведьмам, мы пожелали друг другу самых приятных и спокойных снов — и разошлись, полагаю, в твёрдой уверенности, что спать не придётся или почти не придётся.

Уйдя из королевских покоев, мы повторили нашим военным всё про технику безопасности, отпустили их в кольцевой флигель, а сами поднялись в покои принца. Заря ещё только разгоралась, сумерки едва наступали, но я торопился. Вампирам было рано, но Карле — в самый раз.

В этот раз я позвал её сам, но она была неподалёку от зеркала. Подошла почти тотчас же.

И мы с ней тут же снова схватились руками за стекло.

— Ты рано, — сказала Карла. — И где это ты? Не лаборатория уже. Детская, что ли? Принца?

— Да, — сказал я. — Мне нужно страшно много рассказать.

— Прости, лич, — вдруг сказал Индар. — Тысячу раз простите, целую ваши ноги, леди Карла. Это МНЕ нужно страшно много рассказать. Вашей государыне. И это очень спешно и важно.

Прозвучало до изумления убедительно. Карла удивилась, но не стала ни возмущаться, ни браниться.

— Вот даже как… — сказала она, разглядывая Индара. — Тебе идёт фарфор. Я поняла. Ждите.

И унеслась куда-то вглубь и вверх, судя по стуку каблуков. Я слышал, как Тяпка грохочет когтями за ней, и на душе теплело.

— Думаешь, я не справлюсь? — спросил я Индара, пока Карла бегала звать государыню.

— Думаю, я расскажу полнее, — сказал Индар. — Включая моменты, которые ты можешь упустить. Например, о некоторых финансовых махинациях Нагберта. Предположу, что мы вместе с леди Виллеминой сможем неплохо вскрыть золотой мешок Святой Земли — лишь бы грамотно взяться.

— Да, — согласился я. — В финансовых делах я совсем не силён.

А Карла не вернулась к зеркалу в дворцовом каземате, где была наша старая лаборатория. Она погасила его, чтобы зажечь другое — в будуаре государыни. Оно вело в таинственный тёплый розовый сумрак, где горели фонарики в виде пионов из матового стекла, а наша государыня — хрупкое фарфоровое чудо, укутанное в облако кружев и белого шёлка, — показалась в этом маленьком свете живой девой, фантастически прекрасной.

Не знаю, каким волшебством ей удавалось оживлять неподвижную фарфоровую маску, — она нам чуть улыбнулась! И нежно сказала:

— Я счастлива вас видеть, прекраснейшие мессиры. И с интересом выслушаю всё, что вы считаете нужным сказать, друзья мои… Я рада вас видеть, дорогой Клай, и весьма удивлена и обрадована, узнав, что и вы хотите побеседовать со мной, мессир Индар.

Я приветствовал государыню как подобает офицеру её армии, а Индар отдал глубокий, какой-то средневековый поклон. Даже не сразу выпрямился — будто впрямь ощутил себя средневековым рыцарем, рискнувшим обратиться к прекрасной даме.

— Пожалуйста, говорите, мессир Индар, — сказала государыня. — Я слушаю вас.

— Я надеюсь, — хрипло сказал Индар, — вы не сочтёте мои слова дезинформацией, подкинутой врагом, государыня Виллемина. Мне уже случалось… в общем… я служу перелесской короне — и в силу сложившейся ситуации я ваш преданный союзник.

— Короне? — чуть удивилась Виллемина.

И Индар изложил.

Надо отдать ему должное: это было сильно. Индар вообще мастерски формулировал — вот и собрал все сведения, которые мы получили за последние сутки: про Нагберта, про планы Святой Земли и про потенциально благого короля Перелесья. Даже про то, что Нагберт собирается мутить с ценными бумагами в здешних банках, но, честно говоря, я плоховато это понял, да и слушал рассеянно. Я смотрел на Виллемину, которая устроилась в кресле уютно, как котёнок, и внимательно слушала, задумчиво перебирая кисточки плетёной шали тонкими пальчиками, и на Карлу, которая присела рядом на пуфик, гладила по голове Тяпку и хмурилась.

Мне не нравилось, что Карла хмурилась. Меня это тревожило так, что хотелось перебить Индара и задать вопрос. Но государыня слушала — и было бы чудовищно невежливо ей помешать.

Индар закончил и снова поклонился. Мне показалось, что ему хочется преклонить колено.

— Вот как… — тихо сказала Виллемина. — Это необыкновенно интересно, дорогой мессир Индар… И делает отчасти понятным поведение святоземельских послов. Налили столько