Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

Когда картечницы замолчали, вокруг установилась мёртвая тишина. Пространство перед баррикадами было устлано ковром из покойников, а мои солдаты и опричники поражённо смотрели на это страшное зрелище.

— На каждый вопрос есть чёткий ответ, — вдруг продекламировал Заболоцкий, — у нас есть картечница, у них её нет.

Я не ответил ему, всё ещё глядя на поле мертвецов. Между трупов вышагивал Анубис в виде человека с головой шакала. Навстречу ему поднимались тени людей, тех, что не смогли сразу уйти за грань. Испуганные, озлобленные, с искажёнными от боли прозрачными лицами. Он касался их рукой, будто благословляя, и души замирали на мгновение, а затем таяли, уходя за грань. А бывший Талант улыбался и шёл дальше, избавляя от страданий дурного посмертия всё новые и новые души.

— Константин Платонович, смотрите!

Капитан указывал куда-то вверх, и я поднял голову. Над крепостью почти беззвучно проносились бипланы. Один, два, три… Я сбился со счёта, но предполагал, что здесь весь наш воздушный флот, собранный Кижом в единый кулак. Самолёты закладывали вираж и пикировали на испанские войска. Послышался треск их картечниц, а затем до меня докатился мерный гул орудий. Это Суворов привёл броненосцы к нам на помощь и атаковал испанцев с тыла.

* * *

Не прошло и получаса, как осада крепости была снята. Броненосцы и самолёты привели испанцев в такой ужас, что они бросили обозы и кинулись на юг, к границе. Суворов преследовал их по пятам, вот только окружить их и взять в плен не получалось. Но отпускать беглецов было никак нельзя — их опять поставят в строй и заставят воевать против меня. Так что я ни минуты не сомневался и, преодолевая боль от эфирной перегрузки, активировал Знак, установленный на броде через Тихуанку.

Звук от взрыва докатился до острога, и говорят, его слышали даже в Ангельскогорске. Огромная воронка, диаметром почти в версту, но не слишком глубокая, появилась на месте брода и моста. И почти сразу же в неё хлынули воды Тихуанки, превращая в плохо проходимое препятствие. Но испанские войска, оглушённые и поражённые взрывом, даже не попытались через неё перебраться. Они побросали оружие и сдались догнавшим их частям Суворова.

Следующие два дня как пленные, так и мои солдаты занимались сбором тел и похоронами убитых. Тела моих погибших людей отправили в Ангельскогорск, чтобы с почестями похоронить на военном кладбище. Их семьям будет выплачиваться немалый пансион, а о детях позаботятся особо. А мёртвых испанцев похоронили в братских могилах, впрочем, отдав должное их храбрости. Увы, среди погибших оказался и де Круа. Хоть он и не вызывал у меня симпатии, мне было его искренне жаль.

Не успели закончиться похороны, как со стороны океана пришла настоящая буря. Жуткий ураган, накрывший всё побережье вокруг Свято-Дмитровского острога и ушедший на Тихуану. Дождь, град, размером с голубиное яйцо, ветер, выворачивающий деревья. В общем, месть природы за мои игры с погодой оказалась впечатляющей.

К счастью, человеческих жертв почти не было. Пленных испанцев вывезли в Ангельскогорск, а войска укрылись в уцелевших зданиях острога. Тесновато, конечно, получилось, но лучше так, чем страдать от непогоды.

Пока снаружи бушевала буря, мы с Кижом и Суворовым сидели в арсенале острога, пили чай и обсуждали дальнейшие планы.

— Константин Платонович, вы же сами читали доклад Семёна Ивановича: других сильных грандов у испанцев в Америке нет. А с теми, что есть, справятся броненосцы, — убеждал меня Суворов. — Так что езжайте домой со спокойной душой и лечитесь.

— Правильно, — поддакивал ему Киж, — поберегите себя, Константин Платонович. Вы всё-таки князь, а не боевой маг. Вам себя в порядок привести надо, а не бегать за испанцами.

— Мы справимся, не сомневайтесь.

— Ладно, согласен, — я махнул на спевшуюся парочку рукой. — Не буду вам мешать, у меня и других дел достаточно.

На самом деле я и не собирался гоняться за испанцами вместе с армией. Это Суворову такая жизнь нравится, а мне армейский быт уже давно опостылел. Так что я дал им уговорить себя, возражая только для вида.

— Тогда ещё раз уточним, какие у вас планы на эту кампанию.

Суворов вытащил заранее приготовленную карту. Киж отодвинул чашки, и они развернули бумажный лист на столе.

— В первую очередь захватываем Тихуану. Проблем там не будет — защищать город просто некому. Затем небольшой экспедиционный корпус двигается на юг, захватывая Нижнюю Калифорнию. А основные силы двигаются на восток вот по этим направлениям. Выбиваем наличные силы испанцев, ставим свои гарнизоны в основных крепостях. Программа-минимум — выйти к берегу Мексиканского залива.

— Хороший план, — я усмехнулся. — А есть ещё и программа-максимум?

Киж широко улыбнулся, а Суворов обозначил на карте движение на юг.

— Если испанцы будут упорствовать и отказываться вести переговоры, мы ударим на Монтеррей, а затем на Мехико. Думаю, это должно их настроить на мирный лад.

— Действуйте, меня всё устраивает. Только прошу: берегите людей, а не технику. Новые броненосцы мы построим, а вот солдат брать особо негде.

— Константин Платонович, а что с Петербургом? — вспомнил Киж. — Мы будем им помогать?

Суворов был в курсе событий и тоже посмотрел на меня вопросительно.

— Во-первых, нас не просили о помощи. И не уверен, что сделают это. Во-вторых, разобраться с испанцами для нас важнее, чем подавлять восстание. У императрицы есть гвардия для таких случаев.

— А если в столице будет попытка переворота?

Я покачал головой.

— Не знаю, Дмитрий Иванович. В любом случае поездом войска прибудут туда слишком поздно. А телепортом… — я задумался, — можно перебросить не больше роты и пары броненосцев.

Суворов хмыкнул.

— Я могу вам оставить роту Заболоцкого. И два лучших экипажа для броненосцев. Машины как раз достраиваются на заводе и будут готовы в ближайшие дни. Пусть они останутся у вас под рукой, на всякий случай.

— Пусть так и будет, — я не стал отказываться.

Не то чтобы мне хотелось опять ввязываться в дворцовые интриги и поддерживать императрицу, но бросать Павла на съедение заговорщикам я не собирался. В конце концов, я обещал его защищать и не забирал своего слова обратно.

Глава 39

Барон

Ангельскогорск приветствовал меня солнцем в просветах туч и тёплым слепым дождём. Чудесная погода, особенно когда возвращаешься домой. На вокзале поезд встречал