Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

Мы ещё немного поговорили с Пуччи, и он откланялся. Его корабль должен был уйти сегодня в плавание, а мне нужно было заняться делами с Бобровым. Свои опасения и догадки я отложил до вечера, чтобы обсудить с Марьей Алексевной. Уж кто-кто, а старая княгиня отлично разбиралась в интригах и могла дать мне дельный совет.

* * *

Но поговорить с Марьей Алексевной я не успел. Едва мы с Бобровым закончили обсуждать бюджет, как меня нашёл Камбов.

— Константин Платонович, час назад поездом прибыл некий барон Майгель и настойчиво просит вашей аудиенции. Говорит, что у него крайне важное послание для вас из столицы.

— М-да? — я потёр пальцами переносицу. Глаза после бумажной работы нещадно устали. — Надеюсь, послание действительно важное. Только давайте аудиенцию проведём в вашем кабинете в казарме опричников.

«Ловчая сеть», сплетённая там, на удивление хорошо сохранялась. И уж очень удобно оказалось под ней беседовать, когда чётко видишь, врёт собеседник или нет.

— И чем вам только приглянулась моя конура? — хмыкнул Камбов. — Может, мы найдём вам помещение получше? На верхнем этаже есть чудесная комната с окнами на город.

— Знаете, Семён Иванович, а ведь и правда нехорошо, что я постоянно занимаю ваш кабинет. Давайте вы его мне насовсем отдадите? А сами переедете в ту комнату с чудесными видами.

Камбов поворчал, но всё же согласился. Было видно, что его такой вариант очень даже устраивает.

Мы быстро добрались до казармы опричников. Я пошёл в уже свой кабинет подновлять «ловчую сеть», а Камбов отправился за неожиданным гостем.

* * *

Барон Майгель оказался бледным типом с лошадиным лицом. Одет он был в чёрный дорожный камзол и скрипящие лакированные туфли. Губы его недовольно кривились, будто он только что съел лимон, а глаза смотрели злобно и презрительно. В общем, достаточно неприятная на вид личность.

Камбов впустил гостя в комнату, а сам прикрыл дверь и замер около неё, положив руку на рукоятку «громобоя» на поясе. Посетитель ему не нравился, и опричник лично собирался обеспечить мою безопасность.

— Добрый вечер, ваша светлость! — барон поклонился.

— Добрый вечер, барон. Присаживайтесь.

«Ловчая сеть» вокруг него качнулась, показывая Талант немалой силы. К тому же обладающей какой-то странной особенностью. Будто в плотном облаке пряталось что-то стальное и острое. Опасное и злое, вызывающее смутную тревогу. Я не стал отбрасывать это ощущение и на всякий случай усилил собственную защиту.

— Итак, барон, зачем вы хотели меня видеть?

— Ваша светлость, мне поручили передать вам конфиденциальное послание. — он недвусмысленно покосился на Камбова. — Очень конфиденциальное, предназначенное только для вас.

— Можете говорить свободно, — я откинулся на спинку стула. — Своим людям я доверяю полностью.

— Как пожелаете, ваша светлость, — он пожал плечами. — Но всё же нам лучше было бы поговорить наедине.

Я никак не отреагировал на эти слова, продолжая смотреть на барона. Тот пожевал губами, помялся и начал говорить:

— Ваша светлость, как вы знаете, в Петербурге нынче неспокойно. А дела в империи весьма расстроены. Многие думающие люди находят такое положение совершенно невозможным.

Барон острым взглядом следил за моей реакцией, но я старался смотреть без эмоций и никак не реагировал на его слова.

— И эти думающие люди, пекущиеся о благополучии России, полагают причиной этого фаворитов императрицы. И желают переменить совершенно безобразное влияние этих людей, дабы поставить к управлению империи людей достойных. Коим полагают и вас, ваша светлость.

Я лишь кивнул, показывая, что слушаю барона.

— Думающие люди, пославшие меня, считают, что в самое ближайшее время в Петербурге произойдут глобальные изменения, — продолжал гость. — Быть может, даже более глобальные, чем те, что застали вы в своё время. Вы ведь понимаете, о чём я?

— Барон, перестаньте ходить вокруг да около. Говорите прямо.

— Хорошо, если вы так желаете, — он ещё раз покосился на Камбова. — В ближайшие дни императрица будет отрешена от власти, как и её сын. И на трон взойдёт гораздо более достойная кандидатура.

Камбов у двери нахмурился и стиснул рукоять «громобоя». Он отлично понял, к чему ведёт гость.

— И кто же?

— Я пока воздержусь называть вам имя, ваша светлость. Если вы согласитесь с моим предложением, то я, конечно же, раскрою этот секрет.

— А давайте я сам угадаю, — я улыбнулся. — Это княжна Тараканова, ведь так? Внебрачная дочь Елизаветы Петровны.

Барон буквально прошил меня взглядом.

— Вы знаете⁈ Что же, так даже лучше. Тогда я могу прямо озвучить вам предложение от тех, кто меня послал. Вы поддержите новую императрицу и присягнёте ей, как только она взойдёт на престол. Взамен она подтвердит ваш титул владетельного князя, а также дарует вам камчатские земли. И, — барон хитро улыбнулся, — вернёт принадлежащее вам по праву. Долю в эфирных дорогах, незаконно отнятую у вас. И конечно, наградит в соответствии с вашими заслугами. Вы давно должны быть фельдмаршалом, ваша светлость.

«Ловчая сеть» показывала, что он не врёт. Но и не договаривает всё до конца.

— Вам не кажется, барон, что вы слишком дёшево пытаетесь меня купить? — я осклабился. — Я ведь могу арестовать вас, отправиться в Петербург и привести ваших «думающих» людей в чувство. Вы ведь знаете, как я умею это делать.

— Нет, ваша светлость, — барон показал острые зубы. — Вы уже ничего не сможете сделать. Уже послезавтра у нас будет новая императрица. Даже эфирный поезд не сможет вас доставить в Петербург так быстро. Вы опоздали, князь!

— Тогда зачем вы приехали? Да ещё с таким предложением.

— Чтобы вы не начали дёргаться, когда сюда придут новости. Слишком уж дорого обойдётся ваше умиротворение.

— Боюсь, барон, что вы не сможете меня уговорить в любом случае. Я не продаюсь.

Барон рассмеялся.

— Что же, это тоже было предусмотрено.

Его Талант вспыхнул, заполняя помещение облаком эфирной ваты. Такой густой, что я перестал видеть даже стол, отделявший меня от барона. А следом из этой пелены вылетело острое лезвие, сплетённое из силы, и ударило меня в грудь.

Глава 40

Дым отечества

Не знаю, учился ли барон этому приёму специально или его Талант обладал таким специфическим умением, но удар оказался впечатляющим. Эфирное лезвие должно было пронзить меня насквозь,