Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

момент весь её самоконтроль висел на волоске, и она едва не срывалась в истерику. На мятеж наложились болезнь Павла, две бессонные ночи, разбежавшиеся как крысы придворные и слухи о гибели её фаворита Потёмкина. Сейчас Екатерина была просто уставшей, разнервничавшейся женщиной, а не железной императрицей. Она ухватилась за меня, как утопающий за соломинку. К её счастью, я всё-таки не «травинка», а «спасательный круг», брошенный с боевого фрегата.

— Вы же поможете, Константин Платонович? Вы для этого сюда приехали?

Я усадил её на диванчик и жестом приказал Шешковскому подать стакан воды. Начальник Тайной экспедиции тут же зайцем метнулся к столику с графином.

— Выпейте, Екатерина Алексеевна.

Он волнения у императрицы зубы несколько раз стукнули по хрусталю.

— Вы…

— Я прибыл именно для этого. — Я посмотрел на её красные глаза, слегка затуманенные от усталости. — Вам больше не о чем беспокоиться, Екатерина Алексеевна. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, это успокоиться, а ещё лучше — поспать.

— Простите, Константин Платонович, за мои ошибки! — Екатерина цеплялась за мою руку, будто маленькая девочка за взрослого старшего брата. — Я всё исправлю, обещаю! Я умею быть благодарной!

Времени на долгие уговоры у меня не было, так что я сделал проще. Вытащил из кобуры small wand и одним росчерком нарисовал в воздухе Знак Покоя. Как и все ментальные Знаки, он действовал очень слабо, и усыпить им человека было почти невозможно. Но императрице его хватило: её взгляд потух, веки стали закрываться, и она откинулась на спинку дивана. Секунда — и она заснула.

Оставив императрицу в руках трёх ближайших фрейлин, не сбежавших в сложный момент, я отозвал в сторону Шешковского и спросил шёпотом:

— Где наследник?

— В соседних покоях. Я провожу вас.

Павла я нашёл в помрачённом состоянии сознания. Его била лихорадка, он весь горел от жара, а взгляд метался из стороны в сторону. Я расстегнул рубашку на его груди и под хмурым взглядом Шешковского нарисовал на коже наследника небольшой Знак Тау. Из тех, что Таня и Марья Алексевна успели исследовать и научиться пользоваться. Мне его выдали как средство первой помощи, и здесь он был как раз к месту. Через пять минут юноша перестал дрожать, дыхание его выровнялось, и он даже начал приходить в себя.

— Константин Платонович? — слабо протянул он. — Это вы?

— Я, мой друг. Спите, сейчас это для вас лучшее лекарство.

Дождавшись, когда он заснёт, я передал его на попечение слуг и уединился с Шешковским для разговора.

— Нам предъявили ультиматум, — рассказывал он. — Екатерина Алексеевна и Павел Петрович должны подписать отречение и принять постриг в одном из монастырей. Если императрица откажется, они обещают взять дворец штурмом. Нам дали время до рассвета.

— Где войска, Степан Иванович? Почему здесь одни преображенцы? Да и те практически уничтожены.

— Остальная гвардия была отправлена на подавление восстания на Урал. Два линейных полка уже идут к столице, но эфирные дороги заблокированы, и они будут здесь только через сутки.

Оставшиеся подробности и главарей бунтовщиков я уже знал, и Шешковский не рассказал мне почти ничего нового.

— Степан Иванович, не хотите составить мне компанию? Я собираюсь побеседовать с этими сударями.

* * *

Мы встретились с главарями бунтовщиков на пустой Дворцовой площади. Две группы всадников на механических лошадях, будто генералы двух армий. Мы с Шешковским против трёх всадников: князя Шаховского, бывшего гетмана Разумовского и незнакомого мне мужчины. Вытянутое надменное лицо, заострённые уши и лиловые глаза. Во всём его облике было нечто нечеловеческое. Авалонец! И как я сразу не сообразил. Вдобавок перстень Тау начал нагреваться, реагируя на этого фрукта.

Князь Шаховский за всю встречу не проронил и слова, мрачно глядя перед собой. Гетман Разумовский тоже молчал, но косился на авалонца с неприязнью. А на меня он бросал удивлённые взгляды и сжимал губы.

Нет, Разумовский не был организатором бунта. Да и Шаховский не тянул на это. А вот авалонец явно наслаждался своей ролью и даже высокомерно поглядывал на своих спутников.

— Князь, вы зря в это ввязались. — Голос авалонца звучал певуче, как и у всех эльфов. — Отступите сейчас — или погибнете. Возвращайтесь в своё княжество и сидите там, чтобы мы про вас забыли.

Я слушал его «пение», и у меня была только одна мысль — вот урод! Сначала попытался убить меня, а теперь угрожает. И судя по всему, этот тип не собирается про меня забывать. Алеутское княжество из далёких ненужных земель превратилось в ценный актив, и меня снова постараются убить или изгнать. Кстати, авалонец даже представиться не потрудился, демонстрируя своё пренебрежение. Вот только он не понимает, с кем связался. А я не буду его переубеждать, пока не сделаю всех приготовлений.

— Вы мне угрожаете, Имярек Батькович?

Авалонец поперхнулся, уставился на меня злым взглядом и скривил губы.

— Ты никому не сможешь помочь здесь, некрот. Императрица и её сынок в любом случае исчезнут. Мы говорим о твоей судьбе. И она может быть счастливой, если ты немедленно уберёшься к своим дикарям. Или будет печальной, так же как и его, — он указал пальцем на Шешковского. — Тебе не помогут ни твои мертвецы, ни дурацкие Знаки.

Разумовский посмотрел на меня сочувствующе и горько усмехнулся.

— Мне нужно подумать.

— Хочешь потянуть время? — авалонец улыбнулся, показав мелкие острые зубы, как у хорька. — Надеешься, что подойдут войска? Даже не надейся, мы всё предусмотрели. Но я дам тебе время, чтобы принять решение. До рассвета.

Не прощаясь, он развернул коня и поехал прочь. Шаховский и Разумовский последовали за ним, и только гетман бросил на меня усталый тяжёлый взгляд.

Я был уверен: срок до утра он дал мне вовсе не из великодушия. Им самим требовалось время, чтобы подтянуть силы для штурма. И вероятно, они не считали удачной идеей делать это в темноте. Что же, мне такой поворот только на руку.

* * *

Вернувшись во дворец, я отправил слугу, чтобы накормил Черницына и устроил его на отдых. Самолёт до утра мне точно не потребуется, а там посмотрим. Да и сам я взял паузу, чтобы выпить кофия и кое-что сделать. Мне выделили одну из комнат рядом с покоями Павла и принесли всё, что требуется.

Перекусив, я создал маленький портал и отправил через него инструкции Заболоцкому. Настроил Нервного принца, напитал эфиром защитные татуировки