Медведев. Книга 2. Перемены - Гоблин MeXXanik

В центре зала тянулся длинный стол из потемневшей от времени древесины. Поверхность была покрыта едва заметными царапинами. А в центре столешницы был искусно вырезан герб гильдии.

Вдоль стола стояли тяжёлые стулья с высокими спинками, на которых уже сидели люди в простых, неброских рабочих костюмах. Одного из них, сидевшего во главе стола, я узнал сразу. Это был тот самый мастер Климов, кузнец. И едва я вошел, они мигом прекратили разговор. Обернулись, уставились на меня:

— Доброе утро, мастер-князь, — начал Климов, указывая на свободное место. — Прошу, проходите.

— Благодарю, — ответил я. Прошел к столу и сел в кресло, которое оказалось неожиданно мягким и удобным:

— Я пришел к вам с приятной вестью, — начал я, осматривая собравшихся за столом. — Сегодня утром, мне удалось согласовать проект восстановления старого порта. Это здорово упростит, доставку и отправку товаров.

Мастеровые переглянулись:

— Это и правда хорошая новость, — осторожно ответил один из мастеровых после паузы.

— Я хочу поднять княжество на ноги, — продолжил я. — И стараюсь всеми способами пополнить бюджет.

— Похвально, — ответил мастер Климов, а затем прямо произнес. — И вы пришли, чтобы попросить нас проголосовать против входа на территорию княжества промышленников?

Он наклонил голову к плечу, с интересом наблюдая за мной и ожидая ответа. И я кивнул:

— Так и есть. Это чужие инвестиции, от которых княжеству достанутся крохи. Промышленники просто разорят все мелкое производство здесь. А без этих пришлых…

Я немного помедлил, а затем продолжил:

— Я ознакомился с ресурсами, которые есть на территории княжества. И готов рассмотреть добычу от местных промышленников. С налоговым послаблением на время развития. Но денег на развитие, увы, я пока дать не могу.

Климов снова переглянулся с остальными:

— Нам нужно подумать, мастер Медведев, — осторожно ответил он. — Такие решения принимают не только мы, а вся гильдия. Мы все обсудим и постараемся дать вам ответ до совета.

Я кивнул:

— Хорошо, мастера. Спасибо за то, что выслушали.

— Если это все, Николай Арсентьевич, то…

— Да. У вас, наверное, сегодня приемный день, — произнес я, запоздало вспомнив про очередь собравшихся в холле людей и поняв, зачем они собрались.

— Именно, Николай Арсентьевич, — согласился со мной Климов. — Мы не могли отказать вам в приеме, но сегодня у гильдии еще очень много работы.

— Понимаю, — коротко кивнул я. — Буду ждать ответ.

Встал из-за стола, и направился к выходу из зала.

Глава 25

Новый секретарь

Морозов вполоборота стоял чуть поодаль от машины. Рядом с ним был худенький, коротко остриженный парнишка лет пятнадцати, в темной форме, которую обычно носили гимназисты. Причем форма была на нем явно не по размеру. Гимназист что-то быстро говорил, то и дело сбиваясь, точно волновался.

Заметив меня, мальчишка вытянулся в струнку, чуть ли не щёлкнул каблуками, хотя на ногах у него были стоптанные ботинки без всякого лоска. Смущённо кивнул и замер, как сторожевой пёс на чужом дворе. Из тех, что вроде и не тявкает, но на всякий случай приглядывает за добром, чтобы казаться полезным.

Морозов, не оборачиваясь, махнул рукой. Сделал он это спокойно, не отгоняя, а как бы благословляя в путь. Малец кивнул, а в следующее мгновение его словно ветром сдуло. Паренек рванул через двор, нырнул за ворота, и через секунду осталась только тонкая дорожка пыли да тихий скрип калитки.

Воевода немного помедлил, потом неспешно развернулся и направился к машине.

— Ваши слова имеют вес, княже, — сообщил мужчина, распахивая передо мной дверь. — Вы обмолвились, что в городе будет открыта приёмная для жалоб и предложений. И народ очень заинтересовался этим. Спрашивают, можно ли будет оставить свои проекты и пожелания по улучшению княжества.

Я приподнял бровь и хмыкнул. Открыл дверь машины и сел в салон.

— А вы говорили, что местные не захотят сообщать о правонарушениях, — напомнил я, устраиваясь поудобнее в кресле. — А выходит, готовы. Хотя, конечно, ещё неизвестно, что за обращения будут. Может быть начнут жаловаться на слишком громкие крики кошек по ночам… Кто кого перекричал и на каком заборе.

Морозов чуть повёл плечом, как будто хотел пожать, но передумал, и не торопясь обошел капот. Сел за руль привычно и пристегнулся ремнем безопасности.

— Тут не угадаешь, — согласился он, проверяя зеркала. — Один напишет, что у соседа петух клюёт чужое бельё, другой скажет, что дочь переписывается с кем-то «с Западной стороны». У народа, знаете ли, фантазия богатая. А бумага все стерпит. Так что, если откроем приёмную, то придётся нам отделять быль от небылиц.

Он завёл мотор, машина вздрогнула, фыркнула и покатилась по дороге.

— Сообщения могут быть анонимными? — спросил он после короткой паузы.

— Принимать будем всё, — решительно ответил я. — Но верить анонимкам нужно с большим скепсисом. Можно ведь и от соседа написать, и от имени кота.

— Учитывая местных котов — они вполне способны не только написать, но и наврать с три короба, — хмыкнул Морозов…

Мы оба усмехнулись. На миг стало по-домашнему тихо, уютно. По-домашнему.

— После того как Параскева оказалась под следствием, к нам станут относиться серьёзно, — продолжил я после паузы.

— К вам, — не без удовольствия поправил меня Морозов, чуть скосив глаза, — за свою репутацию я не переживаю. За столько лет она у меня сделалась как калёное железо.

— А сколько вы тут живёте? — спросил я, вроде между делом. — Вы местный?

Морозов не сразу ответил. Взгляд его скользнул по дороге, по прохожему с авоськой, по вывеске булочной.

— Если в городе не осталось тех, кто помнит меня приезжим, — сказал он наконец, — значит, я местный.

Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что на вопрос Владимир так и не ответил. Видимо не хотел, и у него наверняка были на это свои причины.

Я же не решился переспрашивать и настаивать. Морозов, как мне уже стало понятно, человек не из тех, кто выкладывает своё прошлое между первым и последним глотком чая. Потому я резонно рассудил, что если воевода не хочет говорить о себе, то значит время для этого