Опасные видения - Коллектив авторов

столкнулись! Бог ты мой, может, это создание вовсе не с Терры – вот что самое страшное! Пойми ты, Чень, пожалуйста, пойми! Что значит твоя карьера в сравнении с таким поворотом? Не сможем узнать кто…

Аэрокэб с мягким стуком приземлился на мостовую и распахнул дверцы. Чень устремился внутрь.

Брошенный ему вслед конвертик перелетел порог и соскользнул внутрь, в салон, на пол, мокрый после прошедшего дождя.

– Пожалуйста, – сбавив тон, повторил лоточник. – Ни гроша не возьму. Подарок. За счет заведения. Только возьми и воспользуйся перед началом гулянки. А амфетамины принимать воздержись. Таламические стимуляторы сочетать с адреналовыми супрессантами вроде фенотиазина противопоказано, так как…

Дверца кэба захлопнулась, и Чень мешком осел на сиденье.

– Куда едем, товарищ? – спросил электромеханический робот-водитель.

Чень назвал роботу идентификационный номер собственного комкварта.

– Этот полоумный лоточник ухитрился намусорить своим сомнительным товаром в чистом салоне, – посетовал робот. – Взгляните, он лежит прямо у вас под ногами.

Опустив взгляд, Чень пригляделся к конверту. С виду – конверт как конверт, самый обыкновенный…

«Наверное, так вот наркота людей и цепляет, – подумал Чень. – Не успел оглянуться – уже на крючке».

К снадобью, как и прежде, прилагалась обертка с текстом, только на сей раз текст оказался написанным от руки. Женским почерком… почерком госпожи Ли.

Внезапность необычайная, но, хвала Небесам, события не застали нас врасплох. Где вы пропадали во вторник и в среду? Как бы там ни было, вот все, что необходимо. Желаем удачи! Меня искать не нужно: ближе к концу недели разыщу вас сама.

Записку Чень сжег в дверной пепельнице кэба, но темный порошок бережно спрятал в карман.

«Выходит, нас пичкают галлюциногенами, – подумал он. – Каждый день, год за годом, десятилетие за десятилетием… и не в военное – в мирное время! Не во вражеском лагере, на собственной же земле! Ублюдки… одно слово, ублюдки! Пожалуй, снадобьем нужно воспользоваться. Выяснить, кто он такой, что собой представляет, и сообщить Тане с товарищами. Да, так и сделаю».

Принять решение не в последнюю очередь помогло разыгравшееся любопытство.

Скверное чувство, конечно. Небезопасное. Скольким – особенно в партийных кругах – излишнее любопытство стоило карьеры…

Разумеется, Чень об этом обстоятельстве помнил прекрасно, однако в данный момент любопытство вцепилось в него мертвой хваткой. Протянет ли оно до вечера, до тех пор, когда настанет время зарядить темным порошком ноздри? Об этом оставалось только гадать.

Ладно. Время покажет. Ответит и на этот вопрос, и на все остальные.

«Мы – лишь цветы, цветы на бескрайнем лугу под его ногами, как выразился создатель тех арабских стихов, – подумал Чень. – Как там еще было…»

Увы, других строчек четверостишия вспомнить не удалось.

Что ж, бог с ними. Возможно, и к лучшему.

Рослый, внушительного сложения, очевидно отставной профессиональный борец, японец по имени Кимо Окубара, исполнявший на вилле обязанности референта по протоколу, встретил Ченя неласково и продолжал взирать на гостя с глубочайшей неприязнью даже после того, как Чень предъявил пригласительный билет с золотым тиснением и сумел успешно доказать, что он – действительно он.

– Не понимаю, зачем вас сюда принесло, – проворчал Окубара. – Сидели бы дома, по телевизору все посмотрели… Кто бы тут по вам заскучал? Жили мы как-то до этой минуты без вас и дальше прекрасно бы прожили.

– Телевизор я и так смотрю каждый вечер, – сдержанно ответил Чень.

Тем более что гулянки в узком кругу по телевизору, как правило, не показывают: зрелище чересчур грубое. Чересчур.

Подручные Окубары дважды обыскали Ченя, не забыв проверить на предмет припрятанного оружия даже задний проход, после чего вернули ему одежду. Однако фенотиазин они не нашли. Почему? Потому что фенотиазин он уже употребил по назначению. Как известно, действие подобных препаратов продолжается около четырех часов, а этого более чем достаточно. Вдобавок доза, как и предупреждала Таня, оказалась изрядной: движения сделались вялыми, неуклюжими, язык спазматически заплетался… псевдопаркинсонизм, да и только! Таких неприятных побочных эффектов Чень, если честно, не ожидал.

Первой ему на глаза попалась обнаженная по пояс девица с длинными медно-рыжими волосами, распущенными по плечам. Любопытно…

Вторая девица, дефилировавшая навстречу первой, щеголяла голышом от пояса и ниже. Еще любопытнее…

В пустых, потускневших глазах обеих не отражалось ничего, кроме смертельной тоски.

– К ужину выйдете так же, – сообщил Окубара Ченю.

– Мне было сказано: фрачная пара и белая «бабочка», – удивленно подняв брови, возразил Чень.

– Ага, испугались! Розыгрыш, – без тени улыбки пояснил Окубара. – Розыгрыш новичка. Голышом ходят только девчонки – вам же на радость… если вы, конечно, не гомик.

«Ну что ж, если на радость, придется радоваться, ничего не попишешь», – подумал Чень и побрел следом за другими гостями – мужчинами во фраках, при белых «бабочках», как и он сам, дамами в длинных, до пола, платьях.

От волнения не спасало даже успокаивающее воздействие стелазина.

«Зачем я здесь?» – снова и снова гадал он, остро чувствуя двусмысленность собственного положения. С одной стороны, он прибыл сюда ради карьерного роста, ради новой ступеньки в пирамиде партаппарата, дабы удостоиться задушевного, личного одобрительного кивка Его Величия… с другой же – намеревался уличить Его Величие в обмане, сорвать с Вождя маску. В чем состоит обман, с какой целью затеян? Этого Чень не понимал, но знал: обман Партии, обман всех миролюбивых, демократически настроенных народов Терры – налицо.

«Ну не забавно ли?» – подумал он, смешавшись с толпой гостей.

Вскоре к нему подошла, попросив прикурить, девушка с небольшой, ярко фосфоресцирующей грудью.

– Почему ваши груди светятся? – спросил Чень, машинально вынимая из кармана зажигалку. – Инъекции радионуклидов?

В ответ девушка молча пожала плечами и двинулась дальше, оставив Ченя одного. Очевидно, с реакцией он просчитался.

«Может, мутация… наследие военных времен», – решил он.

– Выпьете, сэр?

Сняв с грациозно протянутого лакеем подноса бокал мартини – последний писк моды в высших партийных кругах Народного Китая, – Чень пригубил холодный, точно лед, ароматный, терпкий напиток.

«Прекрасный джин, – отметил он про себя. – Английский, а может, даже настоящая голландская настойка… на можжевельнике, если не путаю. Неплохо, неплохо».

Слегка воспрянув духом, он двинулся дальше. Правду сказать, общая атмосфера пришлась ему по душе. Люди вокруг сплошь солидные, уверенные в себе, добились успеха и заслужили отдых. Очевидно, пресловутая невротическая тревога, охватывающая каждого вблизи от Его Величия, – просто расхожий миф: гости как на подбор спокойны, сам Чень вроде бы тоже…

Тут Ченя попросту, преградив ему путь бокалом, остановил грузно сложенный лысый старик во фраке.

– Ты что же, не врубился, кто у тебя прикурить просил? – давясь смехом, просипел незнакомец. – Так знай: эта цыпа с сиськами