Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин поморщился.

— Какой обсидиан⁈ Ты мои проекты читаешь или Би-плазме скармливаешь? Я же писал о минерале из жаровен. Как он по-местному?

Айзек досадливо хмыкнул.

— Вот ты попробуй в одиночку контролировать базу, потом проверим твою память… Жаровенный камень? Да, теперь вспомнил. Односторонняя линза… А ведь это даже немного лучше обсидиана?

— Чуть безопаснее, — сдержанно согласился Гедимин. — Если дашь мне разобрать пару жаровен…

Айзек усмехнулся.

— Погоди грабить базу. На Равнине много жаровен, найдётся, что разобрать. Спроектируй пока новую установку. С учётом, что линза будет сборная. Этот минерал глыбами не залегает. Разве что договоришься с Текк’тами, чтобы слепили блин.

«Слепить блин с сохранением свойств… Можно подумать,» — Гедимин кивнул собственным мыслям.

— Что там проектировать? — он пожал плечами. — Какими костями скрепить камни и стекляшку? С какой стороны поставить филка с пульсатором? Пока что это будет такой… переносной излучатель. Два скреплённых блина и подставка с ручками.

Айзек весело хмыкнул.

— Чем проще, тем лучше. Рассчитай количество ручек, чтобы филки его сами таскали. Может, хоть его они не раздолбают!

…«Значит, вместо пусковой камеры в верхней полусфере будет фокусирующий колодец…» — Гедимин положил на стол нужный лист чертежа и ненадолго задумался. «Да, это решит многие проблемы. Проще один раз вставить линзы и выстроить экран, чем каждую неделю возиться с газом и ворванью. Надо было сразу думать в эту сторону. Зачем мне вообще приспичило запускать шарики⁈»

19 день Камня, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

По всему плато горели фонари, и раздавались недовольные возгласы — на работу выгнали всех. Филки с костяными лопатами ворошили гравий, засыпая следы урагана. Первые шатры на краю лагеря уже встали, туда же перетащили и полевые кухни — теперь аборигены строили штабеля из бочонков и корзин с припасами, ставили последние палатки и возились с сарматским лагерем. Лабораторный шатёр поставили первым; что там внутри, Гедимин не видел, но несколько Скогнов разгружали у входа волокушу — была надежда, что хотя бы стол не придётся тащить самому, и подстилки тоже вернут.

— Вот этого амбала бы к делу привлечь… — слышал он недовольное бормотание филка с лопатой и насмешливо щурился. «Нас тут трое — я, Вепуат и Гварза. А мешаю им я один. Не про Гварзу же они там бурчат…»

Кроме троих сарматов, на пятачке, не пострадавшем от урагана, стоял Корген, опираясь на воткнутый в землю посох. За прошедшую минуту вид у стража стал менее растерянным — сначала, когда Гедимин перехватил его у полевой кухни, казалось, что Корген готов нырнуть в скалу. «Стоило позвать Гварзу, он ещё ничего не сказал, а все уже успокоились,» — Гедимин покосился на стайку из двух десятков нхельви, окружившую сарматов. «Даже зверьки. И только меня он бесит. Вот как это получается?»

Сейчас (последнюю минуту) все держались спокойно — собрались они тут для дела, и Гварзу Гедимин позвал сам.

— Сейсмоиспытания? — переспросил тот, оглядываясь на «ободранную» долину. Там с утра было тихо — гравий не копали, Текк’ты ещё не приползли — ждали, пока просохнут скалы. Столярные бригады перебрались на край плато и устроились рядом с кухней — их работа закончилась ещё вчера. «Как рассветёт, уедут,» — Гедимин с удивлением почувствовал грусть. «Хорошо отработали. Даже по плану. Это редкость на Равнине.»

— Идея, в целом, разумная… — протянул Гварза, переводя взгляд на Гедимина. — Проверить готовые полости… И на какую нагрузку?

— Предельную, — отозвался Гедимин, стараясь не давать воли раздражению; объяснять элементарные вещи дикарям он ещё был готов, но Гварза мог бы и сам включить мозги и напрячь память. — Землетрясения какой силы тут возможны? Надо смоделировать максимальную нагрузку. Если что-то рухнет — лучше сейчас, в пустую пещеру, чем на реактор.

Гварза повернулся к Коргену. Тот зазвенел спинными шипами. Что-то из разговора он понимал — но, скорее всего, через слово.

— Насколько сильно сотрясается земля? — повторил он, тыкая посохом в гравий. — Обычно она тут спокойна. Но в сильный день Камня…

— Если сказать нхельви «самое сильное землетрясение», они поймут, чего от них хотят? — перебил его Гварза. — Точность нам пока не нужна. Нам нужно встряхнуть пещеры, чтобы узнать прочность их стен и сводов.

— Нхельви разбираются в землетрясениях, — заверил Корген, оглядываясь на зверьков. — Слушайте все! Самый сильный день Камня. Как дрожали скалы? Встряхнёте их так же?

— Самый сильный? — раздалось сразу с нескольких сторон; отдельные голоса Гедимин не распознавал, ориентировался только по направлению и интенсивности писка. — Первый день! Первый день! Сделать так же? Там, внизу? С какой стороны? С какой стороны?

— Снизу, — ответил Гедимин — и почувствовал, как от непривычной нагрузки заныли голосовые связки. Вокруг стало тихо.

— Так, будто пещеры в эпицентре, и очаг прямо под ними, — продолжил сармат, надеясь, что слова, которые есть в его голове, как-то отображаются в речи на чужом языке, а не остаются набором непонятных звуков. — Вы так умеете?

— Гедим-мин, — медленно, будто с трудом открывая рот, проговорил Гварза. — И давно ты…

— Очень сильная тряска тебе нужна? — один из нхельви оперся передними лапами о ногу сармата, и Гедимин, забыв о командире, наклонился к нему. Это был непростой зверёк — все остальные, когда он заговорил, тут же замолчали и навострили уши.

— Чем сильнее, тем лучше, — ответил Гедимин, думая, что удобнее было бы говорить, сидя на земле.

— Нас тут мало, — сказал нхельви. — Мы не сможем. Нужно больше.

«Всего-то?» — Гедимин едва сдержал облегчённый вздох.

— Можешь позвать сородичей? — спросил он. — Ваше поселение далеко? Можно поискать Кейланна, или вот Хассинельг…

— Хассинельг болен, — отозвался Корген. — А летать нхельви не любят. Но холмы, в самом деле, рядом. С первым светом отправляй гонцов! Дело важное — это ведь