Следуя за цветными дымами - Олим Октябринович Бабаев

Я сжал кулаки. Опять эти игры в пророков и избранных!

— Её отец тоже хранитель, — пробормотал я. — Он тоже умеет вызывать цветные дымы.

Старик заметно оживился.

— Ты уже сталкивался с этой магией?

— Да! Она не раз спасала меня! Научи меня вызывать эти дымы! Мне нужно попасть туда, где она! Я верну её, а если не получится, то и мне не стоит жить.

Тейлу задумался, а затем вздохнул.

— Ладно... Если дымы тебе подчиняются, значит, шанс есть. Но сначала...

Он ткнул ложкой в мою миску.

— Ешь суп, парень. А то окочуришься раньше, чем её спасёшь.

Я фыркнул, но ложку всё же взял.

Суп и правда пах восхитительно. Если уж умирать, то на сытый желудок.

Пещера наполнилась ароматами: дым костра смешивался с запахами чабреца, мяты и каких-то незнакомых пряностей. Я с удовольствием уплетал невероятно вкусный суп из мяса острозуба. Мясо буквально таяло во рту, оставляя после себя приятное тепло и лёгкую остроту. «Неплохо старик готовит», — подумал я, чувствуя, как с каждой ложкой усталость уходит, а тело наполняется бодростью.

Когда я доедал последний кусочек, заметил пристальный взгляд мага. Он сидел напротив, перебирая пальцами свою длинную седую бороду. В его глазах читалось одобрение, а под густыми усами пряталась едва заметная ухмылка.

— Ну что, наелся? — раздался его скрипучий голос. Не дожидаясь ответа, старик ловко очертил в воздухе круг пальцем и тихонько захихикал.

Каменная стена за его спиной вдруг задрожала и... растворилась! На её месте появился светящийся зелёным светом портал. Оттуда потянуло сладковатым ароматом благовоний и старых книг.

— Когда закончишь — миску вымой, — бросил Тейлу, уже занося ногу в портал. — Потом приходи в ту самую саклю, где тебя, как последнего простофилю, обвела вокруг пальца дочь шамана.

— Постой! — я вскочил, инстинктивно протянув руку.

Но опоздал. Портал исчез так же внезапно, как и появился.

Я стоял, тупо разглядывая место, где только что видел проход. «Ну конечно, — пробормотал я себе под нос. — Съел волшебный суп — и теперь что, должен уметь ходить сквозь стены? Где тут логика?»

Оглядев пещеру, я не нашёл ни кнопки, ни магических символов — ничего, что могло бы помочь мне повторить трюк старика. «Посуду помой... А воду где взять? Волшебную Яндекс-доставку вызвать?» — поёрничал я про себя. «Волшебники... Вечно они всё усложняют».

Как же я был глуп! Шесть месяцев прожить бок о бок с волшебницей — и ни разу не попросить научить меня хотя бы простейшему заклинанию. Вот теперь сижу перед грязной миской и чувствую себя последним болваном. Эх, будь я Хоттабычем, вырвал бы волосок из бороды, крикнул «Трах-тибидох!» — и дело с концом. Но я всего лишь Марсель Кольцов, а значит, следовало полагаться на логику и везение.

Передо мной стояла грязная миска. Вокруг — светящиеся стены, издающие едва уловимый гул, будто где-то внутри камня жужжал невидимый трансформатор.

Ладно, задача простая: очистить посуду. Но как это сделать?

Я вспомнил Нью-Йорк, подземку и фляжку Горыныча. Тогда, выпив волшебного напитка, я просто представил себя Саидом — и тело само сделало всё необходимое.

Но передо мной стояла не бутылка, а пустая миска, и надо заметить — до сих пор грязная.

Я закрыл глаза, пытаясь вообразить ее чистой.

Ничего.

Мозг упрямо выдавал ассоциации: миска — это то, из чего едят. Еда. Вкусно. Хочется добавки.

Нет, так не пойдет.

Ёшки-бабаёжки!

Может, пойти от противного? Представить её не пустой, а наполненной? Горячая вода, пена, резковатый запах моющего средства...

Я сосредоточился.

Сорок минут спустя.

Ничего.

Только легкая головная боль и ощущение, что я зря трачу время.

Может, дело в концентрации магии?

Я долил себе ещё супа — густого, с дымным ароматом горных трав. Съел. Подождал.

Попробовал снова.

И — о чудо!

Передо мной стояла миска, наполненная до краёв. От неё поднимался пар и пахло зелёным яблоком. Получилось! Ура-а-а! Губка, полотенце — всё появилось почти без усилий.

Но радость оказалась преждевременной. Как только я начал внутренне ликовать, мысли разбежались: «А вдруг это случайность? А если старик вернётся и увидит, что я всё ещё копаюсь с посудой? А что, если у магии есть цена?»

Дальше задача стояла уже посложней, со звёздочкой: пробить пространство. Выгрызть во Вселенной червоточину — «кротовую нору».

Концентрация рассыпалась окончательно, утекла как песок сквозь пальцы.

Магия требовала полной отдачи, почти гипнотического транса. Как же это делал Мессинг? Отключал кору, позволял подсознанию взять верх. Но здесь не было гипнотизёров — только светящиеся стены и монотонный перестук капель.

Кап. Кап. Кап...

А что, если...

Я уставился на ближайшую светящуюся жилу в камне.

Глаза начали слипаться. Мерцающие прожилки в камне расплывались, превращаясь в гипнотические спирали.

И вдруг — лёгкий щелчок где-то на границе слуха.

Пространство передо мной дрогнуло, будто тонкая плёнка, готовая разорваться.

Осталось лишь сделать шаг...

Мое тело исчезло.

Не в буквальном смысле — я все еще существовал, но больше не чувствовал ни веса, ни границ. Будто растворился в самой пустоте, став частью этого странного, переходного пространства.

Передо мной зияли червоточины — десятки, сотни мерцающих туннелей, уходящих в неизвестность. Каждый вел куда-то: в знакомые места, в забытые уголки памяти, даже в детство, если бы я захотел. Но мне нужно было только одно — дом вождя.

Туда, где я видел её.

Мелинарис.

Вспыхнул образ: она в мраморной ванне, расслабленная, счастливая, в окружении статуй сказочных нимф.

Вот он — нужный портал.

Я шагнул — и мир взорвался цветными дымами.

Провал. Сознание вырубилось.

Я очнулся от резкой боли в колене — возможно, приземлился на острый камень. Голова гудела, в глазах плавали разноцветные пятна.

Где я?

Я лежал на поверхности, гладкой и холодной, как отполированный камень. Воздух пах сыростью и чем-то сладковато-пряным — как в пещере Тейлу, но с примесью дыма благовоний.

Я лежал недолго — тело не успело затечь.

Где-то рядом журчала вода, а по каменному полу торопливо стучали чьи-то шаги.

Кто-то приближался.

Я попытался пошевелиться, но дымы вокруг ещё не рассеялись, по-прежнему густые, будто живая пелена.

И вдруг — чья-то рука разогнала туман у моего