Следуя за цветными дымами - Олим Октябринович Бабаев

Но тогда же эти же дымы спасли нас от гибели при взрыве антиграва. Может, зря я их проклинаю?

Туман медленно рассеивался, открывая грубые каменные стены пещеры. Сердце колотилось, как перепёлка в ладони ловца, во рту пересохло. Что-то было не так. Слишком тихо.

Я впился пальцами в звериную шкуру под собой. В нос ударил резкий запах шерсти и дыма. Где-то со свода пещеры капала вода. Вокруг — ни души.

— Мелинарис... — прохрипел я, сжимая мех.

Её веснушки, зелёные глаза, привычка крутить локон, когда задумывалась... Всё исчезло. Проклятье!

Я вжался в стену, пытаясь заглушить панику. Где она? Жива ли?

Полгода. Целых полгода мы жили как в раю. Просыпались под шёпот океана, засыпали в объятиях друг друга. Слишком сладко. Слишком... подозрительно.

И тогда появилась она. Хетиве.

Стройная, как лань, с глазами полными страсти. Говорила о страдающем народе, о борьбе, о справедливости... А я, дурак, повёлся на её печальный взгляд.

И вот я здесь. Один.

Я вскочил на ноги, прислушался. Тишина. Только звук капающей воды да потрескивание огня в очаге.

Следы. Должно быть хоть что-то, хоть намёк о том, где её искать?

Рука инстинктивно потянулась к карману — к её амулету, плоскому камешку с дырочкой, который она называла «кусочком нашего рая». Пусто.

Я стиснул зубы и осмотрелся.

Пещера выглядела вполне обжитой. В углу пылал очаг, в котле булькало мясо в густом соусе. На каменном «столе» — чайник с душистым отваром, миска фруктов, грубая лепёшка.

На скале висела меховая шуба, унты, рукавицы.

Кто-то ждал меня. Друг или враг? Я не знал. Но одно понимал точно — Мелинарис где-то рядом. И я найду её, даже если придётся перевернуть весь мир.

Огонь в очаге трещал, отбрасывая на стены дрожащие тени. Других источников света не было — только узкая щель в своде пещеры, сквозь которую пробивался дневной свет. Он рассекал дым, превращаясь в тонкий светящийся столб.

Но странное дело — пещера мне показалась равномерно освещённой. Только присмотревшись внимательнее, я понял, что светятся сами стены. Неярко, едва уловимо, но камень отдавал холодным бело-голубым сиянием, будто пропитанный лунным светом. Я провёл ладонью по шершавой поверхности — холодно. Что за чертовщина?

«Мелинарис бы восхитилась этой головоломкой», — но мысли растворились в пустоте. Остался только я, звук капающей воды с потолка и мерцающие в темноте стены.

Я осмотрелся. Кто-то же притащил меня сюда, развёл огонь, оставил еду и меховую одежду. Значит, выход есть.

В дальнем углу зиял узкий лаз, уходящий вверх под углом. Я протиснулся внутрь.

Тоннель оказался выше, чем казалось. Через пару метров я смог выпрямиться, а ещё через десяток шагов — увидел свет.

Сердце ёкнуло. Выход!

Я рванул вперёд — и едва не шагнул в пропасть.

Расщелина открывалась на отвесную скалу, уходящую вниз на километр. Внизу — ледяная пустошь, острые камни, безжизненный хаос. Вверх — гладкая стена, минимум триста метров до вершины.

Ни подняться, ни спуститься.

Я замер, впиваясь пальцами в холодный камень.

Как я здесь оказался? Цветные дымы — ладно, с ними всё ясно. Но как сюда попадал хозяин пещеры? И почему дымы перенесли меня сюда одного, без Мелинарис? Пока вопросов было больше, чем ответов.

Ветер выл в расщелине, обжигая лицо ледяными иглами. Я постоял несколько минут на краю бездны, пытаясь разглядеть хоть что-то, что могло бы подсказать, где искать пропавшую девушку. Но напрасно всматривался в белое безмолвие — ни пятнышка цвета, ни следа. Вокруг простирались холодные скалы и снежные пики. Ничего, кроме камня и льда. Ледник и очертания гор казались мне совершенно незнакомыми. Надышавшись морозным горным воздухом, я снова вернулся в пещеру.

Там меня ждал сюрприз: у очага на камне сидел хрупкий на вид старик в белой меховой шубе. Увидев меня, он молча указал на камень рядом с собой.

Я сел.

Старик достал из расщелины в скале глиняную миску, наполнил её густым супом с большим куском мяса и поставил передо мной. На столе дымилась пиала ароматного чая. Рядом тарелка с неизвестными мне фруктами манила густым пряным ароматом, будто зовя отведать запретного. На грубом куске белого полотна лежали ломтики тёплой лепёшки, а чуть в стороне — вырезанная наспех деревянная ложка, ещё хранящая следы резца.

— Тейлу Атразар, — представился он, наливая чай. — Можешь звать просто Тейлу. Я вижу, ты уже познакомился с ледяной пустошью. Как там погода? Метёт? Почему ты не надел тёплую одежду и сапоги? Они должны быть тебе впору. Не беспокойся — вещи новые, ненадёванные.

Голос старика скрипел, как несмазанная телега.

— Марсель Кольцов, — выпалил я. — Со мной была девушка. Вы её не видели?

Старик фыркнул, выплеснул остатки чая в огонь. Поленья зашипели, словно выражая своё недовольство.

— Сначала ешь. Это мясо острозуба — лечит раны, придаёт силы.

— Какие раны? Я здоров! Вы хорошо слышите, дедушка? — Я начал терять терпение. Мне показалось, что старик просто пытается уйти от неудобного разговора о Мелинарис. — Вчера вечером я был здоров, когда ел мясо илу, приправленное какими-то горными травами, и сейчас чувствую себя полным сил.

— Отравление желчью илу с сонной травой валит с ног даже богатырей, — прошипел он, доставая холщёвый мешочек. — А ты ходишь, разговариваешь... Хетиве, младшая дочь шамана, она об этом знала.

Он бросил щепотку порошка в огонь.

БАХ!

В воздухе вспыхнуло яркое цветное облако, словно повторяя те самые дымы, которые переносили меня между мирами. Я от неожиданности подпрыгнул.

— Ты их видишь? — прищурился старик.

— Как их не видеть? Они же такие яркие!

— Хм... — Он задумчиво почесал бороду. — Значит, ты не случайно оказался в этой пещере.

— Твою девушку держит шаман детей хаоса, — произнес Тейлу. — Она жива, но её душа застряла между мирами. Дети хаоса боятся её, ведь она из рода хранителей — тех, кто способен изменить этот мир. Они хотят либо убить её, либо использовать в своих целях.

— Но почему?

— Потому что она — из рода творцов. Её магия